Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

Осенью 1917 года Эммануил переехал из Ессентуков в Кисловодск, где жила семья Йосты. Город известен своим нарзаном, но заманила Эммануила туда не минеральная вода. В течение 1917 года Кисловодск превратился в место для беженцев от политических волнений и гонений в центральной и северной части России. После отречения императора в феврале большое количество людей, близких ко двору, в том числе великая княгиня Мария Павловна, вдова одного из братьев императора, переехала сюда вместе со своими сыновьями, а также ряд аристократов. Среди других беженцев были прима-балерина Матильда Кшесинская, представители делового мира, банкиры и обычные «буржуи», которые предпочли переждать большевистскую власть в более спокойном месте. Мало кто думал, что она будет длиться долго. Одним из самых выдающихся «изгнанников» был граф Владимир Коковцов, преемник Витте на посту министра финансов, председатель Совета министров с 1911 по 1914 год и близкий к Нобелям человек.

Когда Эммануил прибыл в Кисловодск, город уже был переполнен беженцами, а все зимние дома уже сданы. «Половина Петрограда здесь, – сообщил Эммануил Эдле. – Платят совсем немыслимые цены». Сам он снимал комнату в «Гранд-отеле». Среди других гостей отеля был композитор Сергей Прокофьев, который потом эмигрировал в Париж.

Жизнь в Кисловодске протекала относительно спокойно. Эммануил сообщил Эдле, что жена Йосты Женя живет в большом доме, у нее «две фрейлины, пять прислуг, один всадник, две лошади и один осел» и что она ездит верхом и играет в теннис. Сам он чувствовал себя «вполне довольным краем и людьми, с которыми я встречаюсь ежедневно». Часть своего времени он позировал для портрета, заказанного правлением «Ноблесснера». После большевистского переворота Йоста и Эмиль кинулись в Кисловодск. Рождество братья праздновали «мирно вместе, и если у нас не было обычной рождественской вяленой рыбы, то каша с миндалем и молоком были». Даже новогодний час прошел «по старой традиции».

Эмиль и Йоста вернулись в Петроград уже в начале января 1918 года. «Эмиль явно торопится больше, чем Йоста, и отпускаю я их с чувством большой обеспокоенности, – написал Эммануил Эдле. – Однако они оба считают, что должны вернуться домой, и я не хочу сопротивляться этому решению». Луллу также оставался в Петрограде в ноябре и декабре 1917 года, но затем переехал в Швецию, где его ждала семья и где в мае 1918 года он купил новый дом. Были планы, чтобы Эдла или Марта тоже приехали в Кисловодск, но этого не случилось; вместо этого Артур Лесснер и его семья переехали в дом, который Эммануил снял для них.

Сам Эммануил застрял в Кисловодске. В Петроград или Баку он не решался ехать. Отсоветовали и его братья, и его друзья. «Для меня более чем тяжело не быть желаемым и даже ненужным в главных городах нашей большой организации, – пожаловался он. – Но я не могу отрицать, что наши друзья правы, настоятельно призывающие меня держаться подальше от Петрограда, Баку и Грозного, где огромные рабочие массы выдвигают всё новые претензии». В апреле 1918 года «гражданин Эммануил Людвигович Нобель» был вызван народным комиссаром финансов и главным комиссаром по нефтяным делам И. Э. Гуковским в Москву «для обсуждения неотложных дел, касающихся Товарищества Бр. Нобель в связи с завозом жидкого топлива на Волгу, в Москву и Петроград». В письме комиссар просил «все присутственные места и лица Советской власти» гарантировать Эммануилу и его семейству «беспрепятственный проезд» из Кисловодска в Москву. Однако Эммануил решил не рисковать и остался на Кавказе.

Гражданская война

Кисловодск был изолирован, почтовая служба не работала, телеграфные связи с севером России были ненадежными или полностью прерваны. Секретарь Хагелина Рагнар Вернер сообщил в феврале 1918 года из Петрограда, что «буквально вся связь с югом России прервана». Поэтому письма передавались курьерами. То же самое касалось и связи между Петроградом и Кирьолой. Одним из таких курьеров был Михаил Евланов, бывший офицер и сын одного из казначеев «Бранобеля», который путешествовал между различными местами. Приехав с севера, он был вынужден плыть вдоль побережья Каспийского моря к устью реки Терек, откуда ему пришлось проехать или пройти пешком большие расстояния, прежде чем наконец он достиг Кисловодска. Следовательно, количество сообщений, которыми можно было обменяться, было строго ограничено. С июля 1917 года по июнь 1918 года сохранилось только пять писем от Эммануила Эдле.