Ночь без любви. Повести

Остановившись под большими деревьями, Костя вышел из машины. Знакомое окно светилось, а сам Анатолий темной тенью выделялся на фоне занавесок. Услышав шум мотора, он подошел к окну и, конечно, узнал свою машину. Когда Костя поднялся на третий этаж, Анатолий молча пропустил гостя, запер дверь, стараясь, чтобы замок не щелкнул слишком громко.

— Выпить хочешь? — спросил он уже на кухне.

— Нет, — Костя показал рукой в сторону окна — там, на улице, стояла машина.

— Ах, да… Я и забыл. Кто-то должен оставаться трезвым. Не думал, что ты приедешь. Не думал.

— Приехал. Хотя, честно говоря, нельзя мне было садиться за руль этой ночью.

— Почему?

— Теперь уже ничто не помешает вам с Таней сказать, что я совершил наезд, сбил человека, что вы с ней действительно сидели сзади.

— А что нам помешало сделать это раньше?

— Мешало, — вздохнул Костя, присаживаясь к столу. — Когда вы, Анатолий Васильевич, загнали машину в сарай, на руле, на рычагах, на дверце остались отпечатки ваших пальцев… Сейчас их там нет. Сейчас там уже мои отпечатки. Раньше мне легко было доказать, что за рулем в момент наезда находились вы, а теперь не могу.

— Да… Все-таки, Костя, ты думаешь на пару ходов дальше меня… Мне бы и в голову не пришло. Так вот почему ты не хотел садиться за руль.

— И поэтому тоже. Ведь вы тогда открыто пригрозили, что все спихнете на меня…

— Да ладно тебе! Ляпнул сгоряча, не каждый ведь день человека сбиваю.

— Пока машина стояла в моем сарае, я был в полнейшей безопасности.

— Ты и сейчас в безопасности.

— Почти, — обронил Костя.

— Ладно, хватит об этом. Таня рассказала мне о вашем разговоре, — сказал Анатолий, присаживаясь к столу. — В двух словах, правда, но подробностей я и не спрашивал. Ты прав, конечно… Каждый должен думать о себе сам.

— Нет, я не прав. Люди не могут вести себя так, словно между ними ничего не происходит. Я имею в виду не только нас троих, вообще все люди повязаны… И никому от этого не уйти.

— Кофе хочешь?

— Только что чай пил.

— Видишь ли, Костя, то, что произошло с нами в эту ночь… Это происходит постоянно, со всеми. Мы, правда, не видим крови, не слышим, как раскалываются черепа об асфальт, о письменный стол, о стену, которую никак не удается прошибить… Но мы каждый день переезжаем людей колесами. Переезжаем, сшибаем, давим… совершая самый невинный поступок, произнося слова, которые вроде бы даже обязаны произносить по долгу службы. И убиваем. Людей, их веру в себя, их надежды…

— Таня… — начал было Костя, но Анатолий перебил его.

— Что Таня? При чем тут Таня? Тебе не нравятся наши отношения?

— Она ждет от вас больше, чем вы можете ей дать. Она беззащитнее вас. И, в конце концов, уйдет ни с чем… Потеряв даже то, что могла бы получить в другом месте.

— В другом месте, это у тебя, что ли? — жестко усмехнулся Анатолий.

— Необязательно…

— Ты ошибаешься, Костя. Из нас двоих страдающая сторона — это я. Да, Костя. Не она в зависимом положении, а я. Я беззащитнее. Подо мной горит костер, Костя, мои ступни уже обуглились, мои!

— Не понимаю…

— Я предлагал ей все, что может предложить один человек другому. Все, что мужчина может предложить женщине.

— И жениться?

— А! Это было в самом начале!

— А она?

— Отказалась.

— Почему?

— Спроси у нее… Хотя, в общем-то, большой загадки тут нет… Она как-то сама сказала… Не смогу, дескать, людям в глаза смотреть. Ты вот тоже не можешь людям в глаза смотреть, если они будут знать, что человека сбил… А спрашивается, зачем смотреть в чужие глаза, если в них нет понимания? Я ей говорю — уедем! Я брошу свою управление, персональную машину вместе с хорошим парнем Костей, брошу дом, жену… Уедем! Не хочет. Хорошо, ей нельзя людям в глаза смотреть, а мне можно? Я рискую всем, я готов отказаться от всего, я все посылаю к чертовой матери! А она боится потерять какую-то дурацкую добропорядочность! Она думает над тем, что кто-то не с таким выражением ей в спину посмотрит, а я… Я готов даже к тому, что мне в спину комья грязи будут бросать!

— Может быть, все проще, может быть… она вас не любит?

— Не любит? — Анатолий вскочил, прошел к окну, вернулся, снова сел. — Не любит… Думаешь, это имеет для нее значение? Если не любишь, какого черта якшаешься со мной? Коньяк любишь? Рестораны? Езду по ночным улицам? Или, может быть, она тебя любит? Тогда что же ей мешает откликнуться на твои призывы? Молчи, Костя. Ты же ее насквозь прожигаешь! Обивку в машине повредил своими горячими взглядами! До железного основания прожег!

— Надо же, — смущенно проговорил Костя. — Вроде следил за собой…

— От влюбленного сердца, — Анатолий дурашливо постучал себя по груди, — ничего не скроешь. Скажу тебе еще одно, уж коли у нас такая ночь получилась, уж коли мы все тут наизнанку выворачиваемся… Ведь вечером в аэропорту… это она, Таня, меня за руль усадила.

— Как?!