Ночь без любви. Повести

— Да… У меня нет вопросов. Ни к кому.

— Хорошо! — Костя ударил ладонью по столу. — Вам все ясно, суду тоже все будет ясно, да? Наезд утрясли, свои отношения выяснили, теперь никто уже не стоит у вас на пути, да? Никто не мешает, никто не путается под ногами, да? Очень удачный наезд получился, вам не кажется?

— Нам и раньше в общем-то никто не мешал, — сказала Таня. — Кроме нас самих… Во всяком случае, ты уж точно не путался под ногами. Ты зря наговариваешь на себя, Костя.

— Да? Вот, значит, как… Вот как мы заговорили! А вам не кажется, что люди вы слегка… сволочные?

В дверях появился вахтер, но Костя вытолкал его и захлопнул дверь.

— Продолжай, Костя, — устало проговорил Анатолий. — Продолжай. Я всегда слушал тебя с большим интересом.

— А что продолжать? Ведь вам и так все ясно! Вы, Анатолий Васильевич, простите, по пьянке сбили человека, возвращаясь с красоткой из одного ночного заведения… Но наезд вас не очень удручает, поскольку есть человек, который это мокрое дело берет на себя. Как с ним поступят — не так уж важно. Посадят — ладно, оставят на свободе — пусть живет… И жена большого значения не имеет, поскольку красотка опять же всегда утешит, ублажит, приласкает… Машину государство починит, не обеднеет. Красотка тоже не очень опечалена… Семья у кого-то разваливается — черт с ней! Кого-то в тюрягу посадят — глядишь, еще и поумнеет. А что! Диплом почти в кармане. Жилье, — Костя окинул взглядом комнату, — вроде неплохое. Платить как за общежитие, трешка в месяц. Опять же есть начальник, который и эти расходы возместит за год вперед… Ну? Что? Я не прав?

— Продолжай, Костя, — повторил Анатолий. — Мы внимательно тебя слушаем.

— Чего продолжать? Вам этого мало? Еще добавить?

— Добавь, — обронила Таня. — Уж коли пообещал. Выплескиваться — так до конца, выворачиваться — так наизнанку. Всегда полезно взглянуть на человека с другой стороны… Часто довольно неожиданное зрелище предстает перед глазами.

— Потехи захотелось? Зрелищ? — Костя круто повернулся и направился к двери, но открыть ее не успел — в комнату вошел милиционер. Некоторое время он осматривал всех по очереди, отмечая для себя и мокрые плащи, и возбужденные лица, и влажные следы на полу.

— Доброе утро, — сказал он. — Не помешал?

— Нет, — ответила Таня. — В самый раз.

— У подъезда стоит машина. Черная «Волга». Ваша?

— За мной числится, — сказал Анатолий.

— Кто водитель?

— Вот он, — Анатолий показал на Костю.

— Понятно. А вы? — повернулся он к Тане.

— Я так…

— Что так? В каком смысле?

— Знакомая.

— Понятно. Почему разбита фара?

— Наезд, — обронил Костя.

— Понятно. Кто находился за рулем? Повторяю — кто был за рулем? Не сама по себе она у вас ездила… Так кто же вел машину?

— Я, — сказал Костя.

Резко обернулась к нему Таня, удивленно вскинул брови Анатолий, спокойно и основательно уселся за стол милиционер.

— Прошу документы, — сказал он.

— Машину вел я, — медленно проговорил Анатолий.

— Вы что же, вдвоем ее вели? — усмехнулся милиционер.

— В момент наезда за рулем был я.

— Не понял, Анатолий Васильевич? — Костя непроизвольно шагнул к Анатолию.

— Знаешь… Я подумал… Дороже обойдется, — вздохнул Анатолий. — Верно, Таня?

— Пожалуй.

— Что-то, я смотрю, вы все маленько не в себе, — проговорил милиционер.

— В платежах запутались, — улыбнулась Таня.

— Разберемся. Во всем разберемся. Прошу документы.

Посмотрев водительские права Кости, удостоверение Анатолия, паспорт Тани, милиционер сложил все это в стопку, сунул в карман куртки и задернул «молнию».

— Прошу следовать за мной, граждане хорошие, — и, не оглядываясь, в полной уверенности, что ослушаться никто не посмеет, направился к выходу. Но из коридора все же оглянулся.

— Мне тоже? — спросила Таня.

— Да. Обязательно.

— Зачем?

— Там разберемся.

— А здесь нельзя?

— Не положено.

В вестибюле было темно, только свет уличных фонарей позволял идти, не натыкаясь на столы, стулья, кресла. Вахтер растерянно стоял в сторонке, и лишь когда все вышли, он снова запер стеклянную дверь на железный штырь, пробормотал:

— Доездились… Надо же, доездились…

На улице шел дождь, булыжники чешуйчато сверкали под желтоватыми фонарями, в ветвях деревьев стоял влажный, чуть слышный шорох.

— Машина на ходу? — спросил милиционер.

— На ходу, — кивнул Костя.

— Рассаживайтесь… И прошу следовать за мной, — он основательно уселся на мотоцикл. — А вас прошу сюда, — он показал Анатолию место в коляске.

— Почему? — удивился тот.

— На всякий случай. У вас расхождение в показаниях.

— Ну и что?

— Чтобы не было сговора.

— Да уж сговорились, — улыбнулась Таня.

— Разберемся, — который раз повторил неуклюжий в своем грохочущем плаще милиционер. — Прошу, — он отбросил накидку с сиденья.

Анатолий пожал плечами, тяжело сел в коляску, оглянулся. Подобрав полы плаща, Таня садилась на переднее сиденье рядом с Костей. Тот уже включил мотор, вспыхнула фара. «Это хорошо, — подумал Анатолий. — Хорошо, что они сели рядом… Значит, не все еще между нами рухнуло, значит, что-то еще нас связывает…»

Через полчаса милиционер ввел их в сумрачное помещение с жесткими фанерными скамьями вдоль стен.