Ночь без любви

И действительно, когда Вовушка нажал неприметную кнопку на своем приборе, свет в домах начал медленно гаснуть. И вдруг из анфертьевского окна вырвался тонкий желтоватый луч и, пронзив облака, уперся в чернеющий контур небоскреба. Потом ночную темноту пронзил еще один луч, и Вовушка выключил теодолит. Снова вспыхнули окна и продолжилась многосерийная передача о поимке опасного преступника.

— Все в порядке, — сказал Вовушка. — Осталось около восьмидесяти сантиметров. Сегодня к утру верхний этаж пройдет с полметра. Хочешь посмотреть?

Когда они подошли к необъятной громаде, поднимающейся с земли и теряющейся среди звезд, на строительной площадке никого не было. Но вскоре из тени вышел старик.

— Воду не перекрыли, Сергей Иванович? — спросил Вовушка.

— Перекрыли. Но я договорился со сторожем на напорной станции. Две бутылки запросил, охламон поганый!

И тут Анфертьев увидел, что из толстой пожарной кишки вытекает струя воды и уходит в какую-то щель. Сколько ни пытался он обнаружить следы работ, усилия его были напрасны.

— Ну что? — подошел к нему Вовушка. Догадался? Мы закачиваем воду, размягчаем грунт, и вся дура начинает клониться в эту сторону. Вот и все. Главное рассчитать количество воды, характер закачки, особенности грунта, вес сооружения, глубину фундамента, местонахождение луны, все это увязать и соответствующим образом рассчитать.

— Луна-то здесь при чем?

— А притяжение! Я даже поправку на комету Галлея ввел, — шепотом похвастался Вовушка, и глаза его при свете фонаря диковато сверкнули. — Через педелю можно приглашать новоселов. Сколько же канцелярий здесь поместится, сколько директоров с секретаршами, сколько шкафов с бумагами… А как красиво засветятся окна зимним вечером или осенью сквозь мокрую листву…

— И все ради того, чтобы окна светились? — хмыкнул Анфертьев.

— Конечно, нет! — Вовушка приблизился к нему и жарко зашептал на ухо: — Когда небоскреб станет на место, будет проще доказать полезность моего теодолита. Во время концерта Эллы мне не удалось доказать его силу. Все решили, что это Элла затеяла шутки с пространством и временем. Представляешь, в чудеса верят, а в науку — нет! Вот и приходится по ночам небоскребы выравнивать. Но это еще ничего, спокойная работа… Приходилось поезда останавливать, самолеты сажать. А помнишь ту историю со спутником?

— Неужели ты?! — задохнулся от ужаса Анфертьев.

— Да как тебе сказать… — стыдливо потупился Вовушка. — Там с кристаллом накладка вышла — ромбододекаэдр перекошенным оказался, у него одна грань отсутствовала. А спутник ничего, его потом восстановили.

Стоял знойный вечер, и настырное солнце палило прямо в окна опустевшего заводоуправления, пробивая насквозь вылинявшие шторы. Где-то на втором этаже с размеренностью дня и ночи, зимы и лета, жизни и смерти слышались шаркающие звуки швабры. Покинув красноватые сумерки лаборатории, Анфертьев пересек комнату бухгалтерии и выше в коридор. Здесь было тихо и пусто. Воняло перегретыми бумагами, потными телами, заводской гарью. Сквозь щель в двери, подпертой половинкой кирпича, проникало яростное солнце, и сухая мелкая пыль в его горячих лучах висела в воздухе, вихрилась галактиками, но не было рядом Натальи Михайловны, которая всмотрелась бы в пылинки, и поняла бы их, и сумела бы им понравиться. Раздвигая и круша эти вселенные, Анфертьев прошел сквозь них, заперся в бухгалтерии и задернул штору, стряхнув с нее несколько миллиардов вселенных, наполненных жизнью, страстями и бедами, до которых никому в нашем мире не было никакого дела.

Ручка у Сейфа была прохладной. Это удивило Вадима Кузьмича, ему казалось, что весь мир в эти минуты должен быть раскален. Он постоял несколько мгновений, давая возможность Сейфу узнать его. И, лишь ощутив соучастие, сунул руку в карман. Ключ был теплым. Со знакомым металлическим стуком он вошел в прорезь. Повернулся раз, второй. Ушли в пазы стальные стержни. Из темного нутра пахнуло спертым воздухом, пахнуло преступлением. В глубине мерцала зеленоватая стеклянная банка, на треть заполненная мелочью. Стоило коснуться монетки, и пальцы тут же покрывались красными пятнами.

Вес это Анфертьев знал.

Кое-что вычитал в детективах, кое о чем догадался сам, да и Света не всегда должным образом хранила служебную тайну. Что делать, бывают случаи, когда, кроме одного человека, весь остальной мир не имеет ровно никакого значения, более того, вы сомневаетесь, что он вообще существует, что есть на свете что-то еще, кроме… В общем, понимаете.