Ночь без любви

— Нет, Ирусик. Мы вели себя некрасиво, может быть, мы вели себя непорядочно. Но это все. Если судья найдет нужным, он пожурит нас за безнравственность… И наверно, будет прав. А что касается тюрьмы, то похоже на то, что сядешь ты. И я очень этому рада, Ирусик. Сумочка принадлежит тебе, мы все ее очень хорошо знаем.

— И вы?! — угрожающе спросила Равская, исподлобья глянув на Ларису и Галю. — И вы подпишете?!

— И мы, — пролепетала Лариса.

— Если вы позволите, я вставлю два слова в вашу оживленную беседу, — сказал Кувакин. — Дело в том, что за ложные показания, за отказ от показаний человек привлекается к уголовной ответственности. А вас, Ирина Андреевна, я прошу вести себя скромнее в общественном месте. Так, как вы ведете себя дома, — позволил себе улыбнуться Кувакин.

— Да, подпишем! — тонко пискнула Галя. — И не смотрите на нас так, Ирина Андреевна! Вмешиваться в ваши дела, отвечать за ваши дела мы не хотим! Знаете, своя рубашка…

— Какая своя рубашка! — оборвала ее Равская. — С каких это пор у тебя появилась своя рубашка?! С тех пор, как я решила помочь тебе, дуре! Ведь ты же мужнины майки донашивала! И они тебе были очень к лицу!

— Да! Мужнины майки! — согласилась Галя, и из ее глаз тут же свободно потекли слезы. — Правильно… Мужнины майки… Но я бы отдала все ваши вонючие рубашки за одну его майку… Потому что… потому что, когда я донашивала майки, у меня был муж… Лучше донашивать его майки, чем ваши рубашки!

— Ложь, обман и наглое попрание прав гражданина, — четко произнесла Равская.

— Вот здесь, пожалуйста. — Демин придвинул к Зине лист бумаги с актом об изъятии валюты у Равской. Зина подписала и протянула акт Ларисе, которая почти с ужасом смотрела на Равскую.

— Лорка! — Зина требовательно посмотрела на подругу. — Возьми ручку. Ты же не будешь пальцем писать!

Последней, морщась и всхлипывая, акт подписала Галя.

— Если позволите, я тоже подпишу, — сказал метрдотель.

— Вы все видели? — спросил Демин.

— Я на работе и обязан все видеть.

— Завтра утром вы свободны? — спросил у него Демин.

— Да. У меня отгул за сегодняшний вечер.

— Тогда подойдите в управление. Обязательно. Вам придется дать подробные показания. Запомните — моя фамилия Демин. А вас всех, — Демин окинул взглядом женщин, — я попрошу одеться и проследовать к машине. Закончим этот вечер у нас. — Он улыбнулся. — Я постараюсь быть гостеприимным.

— Как? На ночь глядя?! — воскликнула Равская.

— А что касается вас, Ирина Андреевна, то… вам, по всей видимости, придется не только проследовать в управление, но и на некоторое время задержаться там.

— Надолго, позвольте узнать?

— Пока не закончится следствие.

— А потом?

— Вашу дальнейшую судьбу решит суд.

— В чем же, интересно узнать, я обвиняюсь?

— Валютные операции. Кроме того, вы виновны, и я постараюсь это доказать, в смерти Селивановой. И, наконец, вы склоняли не очень устойчивых в моральном отношении людей к легкомысленному поведению, скажем так.

— Это преступление?

— Да, если вы делали это с целью получить выгоду. И вы ее получали.

— Это надо доказать.

— Буду стараться, Ирина Андреевна, буду стараться. Евгений Федорович, — повернулся Демин к метрдотелю, — вы не сможете нам такси организовать? А то, боюсь, мы все в одну машину не поместимся.

— Нет ничего проще.

В здании было уже пусто. Только дежурный сидел за стеклянной перегородкой, склонившись над пультом с лампочками, кнопками, рычажками. Демин, не останавливаясь, кивнул ему и быстро направился к себе в кабинет, увлекая за собой четырех женщин. Допросить их надо было только сегодня, хотя бы наскоро, записать основные показания. Уточнить, снова вернуться к деталям можно завтра, послезавтра, через неделю. Потом будут и подробные допросы, и очные ставки друг с другом, с томящимся где-то Татулиным, кто знает, возможно, появятся новые действующие лица, но это все будет потом.

Демин открыл дверь своего кабинетика, распахнул ее пошире, пропустил всех вперед, сам вошел последним.

— Прошу садиться, граждане дорогие. У меня не столь просторно, как в ресторане, но что делать! Да, можете пока раздеться, вешалка за тем шкафом… Она, правда, не рассчитана на такое количество гостей, но ничего, для пользы дела потерпит.

— Вешалка, может быть, и потерпит, — передернула плечами Равская. — Будем ли мы терпеть… Я, например, не намерена. Надеюсь, извинения вам придется принести раньше, чем…

В кабинет вошел Кувакин.

— Валя, там парнишка тебя спрашивает… О Селивановой что-то толкует. Нужен мне, говорит, следователь, который занимается Селивановой.

— Он что, из этой же компании?

— Вряд ли… Непохоже.

— Тащи его сюда. Чего ему там одному скучать.

Через минуту в дверь осторожно протиснулся длинный тощий парень с загнанными, красными глазами. В руках он держал мокрую кроличью шапку, с пальто капала вода — видимо, не один час он дожидался следователя в такую погоду.

— Проходи, парень, — сказал Демин. — Давай знакомиться. Моя фамилия Демин. Мне сказали, ты искал меня. Выкладывай, в чем дело?