Ночь Безумия

– Воля твоя, – проговорил Ханнер, и тут слова замерли у него на устах: ковер внезапно развернулся и рухнул вниз. В ушах засвистел ветер, выдувая из головы мысли. Ханнер прикрыл глаза, спасаясь от рези, а когда снова открыл их, ковер как раз вплывал в темный проем на верхнем этаже неизвестного дома.

Оказавшись внутри, ковер опустился на пол – и сразу стал плоским и безжизненным, как обыкновенный половик.

Ханнер огляделся: большое голое помещение, одна стена которого отсутствует. Мебели в нем не было, окон – тоже, только проем в стене; над головой сходились балки островерхой крыши.

Маг встал, обернулся и, не предлагая руки, ждал, пока поднимется Ханнер.

– Сюда. – Он показал на низкую, совершенно обычную деревянную дверь.

Ханнер последовал за ним в маленькую комнатку, где на стене висели самые разные плащи и капюшоны. Маг выбрал синий бархатный капюшон без прорезей для глаз и протянул его Ханнеру.

– Встань лицом к двери, – проговорил он, показывая на еще одну невзрачную дверцу, – и надень капюшон.

Ханнер повиновался – и понял, что ослеплен; однако он был чародей, так что мог воспринимать окружающее даже сквозь глухой капюшон. Маг шагнул вперед, распахнул дверь и отошел в сторону.

– Иди вперед, – велел он.

Ханнер двинулся вперед, но в шаге от открытой двери остановился. Он не чуял за ней ничего – именно ничего, а не пустое пространство. Что-то мешало ему смотреть чародейским взором.

Скорее всего какая-то магия: чародейство и волшебство противостоят друг другу, вспомнил он.

– Иди же, – поторопил его маг. – Прямо вперед, еще пару шагов.

Вряд ли Гильдия прибегла ко всем этим сложностям, чтобы убить его; но Ханнер по-прежнему медлил. Очень уж подозрительна была эта глухая пустота, очень уж не нравилась она Ханнеру. Он потянулся, чтобы коснуться ее...

И внезапно абсолютно, совершенно ослеп; его чародейское зрение исчезло, как исчезает свет от задутой свечи. Объятый страхом, он сорвал капюшон.

Он уже не был в той маленькой комнатке. Не было ни открытой перед ним двери, ни стены, ни света, струящегося из проема в стене комнаты с ковром-самолетом. Ханнер стоял на грубо обтесанных плитах пола в огромном, озаренном светом факелов зале. Над его головой возносились ввысь два ряда серых каменных колонн, и каждая колонна – обхватом со столетний дуб. Расстояние между колоннами было футов восемь-девять, а между рядами – все двадцать. На каждой колонне в черных железных кольцах, укрепленных чуть выше роста высокого человека, горело по два факела.

Ханнер не видел конца зала: факелы горели только на первом десятке колонн, а ряды колонн уходили дальше, во тьму. Не видел он отчетливо и стен, но до них от колонн с каждой стороны было наверняка никак не меньше двадцати футов.

В свете факелов прямо перед ним стоял большой стол темного дерева, заваленный бумагами и различными предметами. Ханнер разглядел кубки, чаши, жезлы и камни, книги и сотни незнакомых, словно собранных вместе случайно, вещей.

А вокруг стояли маги, мужчины и женщины, самых разных лет и в мантиях самых разных цветов, от блекло-серых до украшенных многоцветной вышивкой.

– Ханнер, председатель Совета чародеев, – произнесла одна из женщин, и Ханнер узнал Итинию с Островов, главного магистра Этшара Пряностей. – Более не лорд Ханнер Этшарский. Ты желал говорить с владыками Гильдии магов. – Она обвела рукой своих собратьев. – Так говори.

Глава 42

– Где мы? – спросил Ханнер, стараясь сохранить самообладание.

– Даже если б я и хотела, я не смогу точно ответить на этот вопрос, -отозвалась Итиния. – Ты находишься в месте, которое доступно только Гильдии магов, – вот и все, что тебе нужно знать.

Ханнер попытался призвать свою силу – и не смог. Словно он и не был чародеем, словно и не случалось Ночи Безумия.

– Вы лишили меня чародейской силы, – вслух проговорил он. – Я и не знал, что такое возможно.

Это все меняет, подумал он. Если чародеев можно снова сделать обычными людьми, тогда можно и устранить опасность зова, и развеять страхи правителя Азрада, и восстановить прежний порядок вещей...

Следующая реплика Итинии сокрушила эту хрупкую надежду.

– Насколько нам известно, такое невозможно, – сказала она. – В этом месте чародейство не действует, но когда ты вернешься в мир, то снова станешь чародеем.

– Вот как!

Это уже не так ободряюще, но тоже любопытно. Быть может, волшебники смогут предоставить убежище ворлокам, которые уже видят кошмары и слышат зов.

– А вы пробовали превратить чародеев в обычных людей? – спросил Ханнер.