Ночь безумия

Зарек, разумеется, остался — ему вовсе ни к чему было торопиться на Стофутовое поле; Кирша — Ханнер ничего не знал о ее родне, но она явно предпочитала особняк своему дому. Остался и ее кузен Илвин. Хинду не пустили назад во дворец. Алладия, Шелла, Ульпен — их прежняя жизнь разного рода магов кончилась. Йорн, изгнанный из городской стражи, тоже был здесь, как и подруга Мави Панча и еще одна девушка, чьего имени Ханнер поначалу не припомнил. Артальда, вот как ее зовут. Артальда Прелестная. Большинство их было теперь в черном — не в собственных перекрашенных одеждах, как предлагал Манрин, а в вещах, взятых из гардеробов лорда Фарана. Сидели они на чародеях из рук вон плохо — чему и удивляться, если в росте с Фараном мог сравниться разве что Йорн.

Впечатления они не производили — но что поделать? Надо же с чего-то начинать — и не только ему, Ханнеру, но и всем чародеям мира.

А начинать пора. Если Ханнер собирался быть их вождем — закладывать основы своей власти он должен сразу и навсегда.

— Доброго всем утра, — произнес он. — Скажу сразу же: вам по-прежнему рады в этом доме. Как видите, я решил принять ваше предложение и вернулся, чтобы возглавить вас.

Высказав это вслух, он почувствовал странное удовольствие. Это было правильно. Всю жизнь он старательно держался в тени дядюшки, не высовывался и делал, что велено, какого бы мнения на счет порученного ни придерживался сам. Он всегда отказывался от власти, потому что считал, что есть кто-то лучше него, более подходящий, более знающий.

Сейчас, здесь Ханнер наконец-то не думал так. Пришло его время.

— Милорд, — низко склонился Йорн. Остальные тоже принялись, каждый по-своему, выказывать почтение.

— Не зовите меня лордом, -попросил Ханнер. — Я возглавляю вас, а не служу правителю, так что титул мне более ни к чему. — В своей прежней жизни он никогда ничем не правил, так что титул «лорд» был для него почти насмешкой.

Йорн выпрямился.

— Как же тогда тебя называть? Может быть... м-м... сэр?

— Сэр? Да, это лучше, — согласился Ханнер. — Хотя, впрочем, думаю, по-настоящему мне надо бы зваться председателем.

— Председателем? — переспросила Кирша.

— Председателем Совета чародеев.

— А есть Совет чародеев? — спросил Зарек.

— Теперь есть.

— Где? — поинтересовалась Шелла.

— Здесь, — заявил Ханнер. — Мы — этот Совет. Все двенадцать. — Он глянул на Берна. — Боюсь, тебе к нам не вступить — если только ты ничего от нас не скрываешь.

— Я ничего не скрываю, ми... сэр. — Берн сделал шаг к двери столовой.

— Мы могли бы что-нибудь придумать, — предложил Ханнер. — Шелла научила нас. Ты мог бы стать подмастерьем...

— Нет, сэр.

— Ранее ты говорил, что хотел бы обсудить условия службы. Мы этим так и не занялись. Хочу сразу внести ясность: отныне и впредь дом этот становится резиденцией Совета чародеев, и если ты останешься, то на службе у Совета, а не у какого-то одного хозяина.

— Это меня устраивает, сэр, но чародеем я делаться не хочу.

— Понимаю тебя, — кивнул Ханнер. — И не виню. У нас сильные враги, неустроенная жизнь... Вряд ли тебе это по нраву.

— Именно так, сэр. — Берн явно вздохнул с облегчением.

— Надеюсь, со временем все изменится, — сказал Ханнер. — Я рассчитываю исправить положение. Тогда, возможно, ты передумаешь.

— А возможно, и нет. Прошу вас, сэр...

— Оставим это на время, Берн. Спасибо, что остаешься. — Ханнер вновь повернулся к остальным. — Теперь, как я уже сказал, мы — Совет чародеев. Мы станем организацией, перед которой чародеи будут отвечать, как отвечают маги перед Гильдией. Мы создадим свои правила и станем придерживаться их. Мы определим, что такое настоящий чародей. Если это не то, чего вы хотите, вы вольны уйти.

Ворлоки переглянулись, и Илвин спросил:

— Прости, сэр... возможно, я чего-то не понял, но если Берн не может рассчитывать на членство, как можете вы назначать себя председателем?

Ханнер улыбнулся. Он этого ждал. Он шевельнул пальцем — и лампа повисла над столом.

— По праву, — произнес он. — Я не поминал этого, потому что дела вел мой дядя, но теперь его не стало, а значит, время таиться прошло.

— Я знала, что он чародей! — гордо заявила Шелла.

— Да, — признал Ханнер, — ты знала. Начнем мы с правил о вступлении и выходе, потом обсудим, что такое кошмары и зов и как они влияют на нас. Мне хотелось бы побыстрее покончить с этим.

— Почему? — спросила Шелла.

— Потому что нам предстоит многое сделать, и никто не знает, сколько у нас на это времени. Стражники могут снова пойти в атаку, Гильдия магов может принять решение и попытаться выполнить его... Я хочу выработать несколько основных установлений и точно знать, что тут происходит: к примеру, что с телом Манрина?

— Все еще наверху, — сказал Берн.

— Что ж, в свое время придется сделать, что положено. Как бы там ни было, когда здесь все будет завершено, я отправлюсь на переговоры с Гильдией магов.

— О Манрине? — спросил Ульпен.

Ханнер улыбнулся:

— И о нем тоже. А кроме того, я собираюсь объяснить им кое-что про чародеев.

Глава 41