Ночь беззакония (ЛП)

И вот так все и было сделано. У нас был план, как сохранить мне жизнь, пока я не смогу вытащить нас с Татум отсюда. Теперь мне оставалось только встретиться с Джонатоном Брэдшоу и назначить доверенное лицо — какого-нибудь судью, с которым вырос его отец, — чтобы он управлял моим трастом в случае каких-либо несчастных случаев. Потому что, хотя у меня были средства, чтобы убедиться, что я останусь в живых, у меня было чувство, что я мало что могу сделать для Брэдшоу.

ГЛАВА 29

Каспиан

Всегда говорил, что Татум Хантингтон стоит того, чтобы ее спасти... даже если это убьет нас обоих.

Я смотрел на нее сейчас, когда она спала, позволяя своему взгляду проследить изгибы ее тела, впадину талии и выпуклость груди, и я знал, что рискнул бы снова. Ради нее.

Попасть в Рощу было легко. Чендлер сделал один телефонный звонок высокопоставленному военному, которому он продал нелегальное оружие, и план был приведен в действие. Как только они перенесли Татум на лодку, которую я захватил, у меня свело живот. Она выглядела такой бледной, такой безжизненной. Весь огонь, который горел в ней каждый раз, когда она была со мной, потускнел до мерцающих угольков. Мне потребовались все силы, чтобы не убить их всех к чертовой матери, а затем забрать ее домой прямо там и тогда. Но у нас был план, и ничего из него не получится, если я не буду следовать ему до мельчайших деталей. Тот факт, что Халид встал на пути, был для меня бонусом. Я мечтал выпотрошить его, как рыбу, с восемнадцати лет.

Я не стал расспрашивать Чендлера о людях, которые заняли наше место в самолете, да он и не предлагал. Этот разговор лучше было оставить невысказанным.

Даже поблагодарил Линкольна за то, что он сыграл свою роль, которая в основном включала в себя выбивание дерьма из настоящих хранителей лодки в капюшонах, чтобы мы могли занять их место. Думаю, этот садист даже наслаждался этим.

Сейчас мы с Татум были на лодке, недалеко от побережья, рядом с ее домом в Хэмптоне. Мне нужно было позаботиться еще об одном деле, прежде чем мы отправимся на остров, и я хотел дать ей время попрощаться с жизнью, которую она здесь построила. Она пробралась в дом ночью и прихватила некоторые свои вещи, но не настолько, чтобы привлечь внимание к тому, что она там была.

Она выглядела такой спокойной, когда спала. Внутри меня все затихало, когда я был с ней вот так — все, кроме того монстра, который хотел заставить ее кричать.

Я держал в руке фаллоимитатор, тот самый, о котором она не знала, что видел, как она взяла его из дома, тот самый, который я сделал по слепку своего собственного члена, тот самый, для которого я сделал второй член. Она зашевелилась, когда я провел головкой одного из них по передней части ее тела, между грудей и по животу. Я сдернул покрывало и провел им по ее клитору. Она приподняла бедра с кровати, побуждая меня надавить сильнее. Ее тело извивалось, когда ее глаза открылись. Она издала тихий стон и облизала губы.

Монстр зарычал. Я хотел быть жадным. Я тоже хотел попробовать ее на вкус.

Потребность — сырая и первобытная — рвалась из меня наружу. Я приподнялся и взял ее губы между зубами, прикусывая их, пока она не вскрикнула. Ее руки схватили меня за волосы, пытаясь откинуть голову назад. Мой язык прошелся по ее губам, пробуя на вкус ее кровь в том месте, где я только что укусил ее.

Я провел фаллоимитатором по центру ее киски, между гладкими губами. Она уже была такой чертовски мокрой.

Ее тело извивалось и билось об меня.

Она хотела, чтобы ее трахнули так же сильно, как я хотел трахнуть ее.

Я схватил ее запястья и поднес ее руку к резиновому члену. — Ты будешь трахать себя этим, пока я трахаю твой сладкий ротик. — Я протолкнул головку внутрь, чтобы доказать свою точку зрения.

Ее рука сменила мою, и я понял, когда она ввела член глубже, потому что ее губы разошлись в придыхании. Она села, опираясь на изголовье кровати.

Взял второй фаллоимитатор с кровати. — Я собираюсь заполнить все три твои маленькие тугие дырочки.

Она одобрительно хмыкнула, выгнув спину в поклоне. Черт, она была грязной. Грязной. И я был загипнотизирован, зная, что сделал ее такой. Я готовил ее к этому моменту неделями, испытывая ее пределы своими пальцами и затычками. И она, блядь, приняла это. Она жаждала этого.

Мои губы изогнулись в улыбке. — Тебе это нравится, не так ли? Ты хочешь меня везде.

Она не ответила.

Я и не спрашивал.

Я бросил резиновый член на кровать, затем встал на колени и накрутил ее волосы на одну руку, а другой поглаживал свой член. Наклонившись вперед, я провел по шву ее губ, размазывая ее кровь по головке члена.

Она лизнула кончик, и мои бедра сжались. Блядь.

Ее рот открылся, пропуская меня внутрь. Она высунула язык, и я крепче сжал ее волосы.

— Возьми все, — сказал я, удерживая ее голову неподвижной и проталкиваясь к задней стенке горла, сначала медленно, легкими движениями, пока ее рот растягивался вширь, а щеки впадали.