Ночь богонгов и двадцать три пули

— Все мужики одинаковые, — шурша бумагами, заверила Танго. — Кроме, понятное дело, моего Женечки. И то только потому, что надзираю за ним неустанно…. Хорошая бумажка, правильная. Сюда впишем имена-фамилии, мол: — «Обслуживающий персонал великой Шараповой. Едем первыми, дабы всё приготовить к приезду капризной теннисной королевы, пожелавшей полюбоваться на знаменитую Ночь богонгов…». А сюда — номера машин. Зануда Амвросий выдал на вашу банду документы? Вот, и ладушки. Можно отправляться в путь-дорогу. Бывай, Машка.

— Пока. Генералу — привет.

— Обязательно передам, осинки российские…

* * *

— Ситуация — в общих чертах — понятная, — выключая аппаратуру, подытожил Смок. — Более того, даже прозрачная. Правда, местами…. Что будем делать, прекрасная авантюристка?

— Как это что? — возмутилась Исидора. — Поехали по магазинам. В техническом отделении «миссис Тэтчер» заскладировано, конечно, много полезного. Но кое-что из туристического горного снаряжения придётся, всё же, докупить. Да и с продовольствием — аналогичная картина.

— Ты хочешь сказать, что…

— Вот, именно. Почему бы нам, воспользовавшись твоим волшебным пропуском, не прогуляться к вершине горы Богонг? Аппаратура «миссис Тэтчер» всё ещё пеленгует «Хаммер» фигурантов?

— Пеленгует.

— Тогда чего же мы ждём? Заводи мотор, оболтус смуглолицый…

Глава двадцать восьмая Перелётные люди

Австралия, вершина горы Богонг

Выехав из Мельбурна, они отправились на северо-восток. Первым ехал-катил «Хаммер», в кабине которого находились Танго, Аль и Свенн. Томас и Ариса, о чём-то пошептавшись, расположились в доме-фургоне, а за руль китайского джипа уселся Хантер.

Через час с небольшим Алина объявила:

— Вот, и горы показались впереди. Сиречь, Австралийские Альпы.

— Горы? — удивился Свенн. — Какие-то рыже-бурые холмики. Низенькие и несерьёзные.

— Настоящие горы, — вертя баранку, подтвердила Танго. — Просто до них ещё далеко. Подъедем, сам убедишься…. Кстати, голубь и голубка, у вас что же, любовь наметилась?

— Э-э-э, — замялся Свенн. — Трудно сказать однозначно. Дело в том, что в современном мирранском языке слово — «любовь» отсутствует. То есть, исключено — как устаревшее и не рациональное…

— Не наметилась, а разгорается, — вмешалась в разговор Аль. — Настоящая, большая и жутко-романтическая.

— Ну-ну, романтическая…. А что вы, голубки влюблённые, собираетесь делать дальше? Так сказать, в практическом плане-разрезе?

— Ну, не знаю пока. Посмотрим…

— Чего тут смотреть? — возмутился Свенн. — Как прилетим на Мирру, так и поженимся. А пребывание на Земле нам зачтётся как Первая Дорога…. Некоторое время уйдёт, конечно, на разрыв помолвки с Ари. Но она, судя по всему, против не будет. Как, впрочем, и Томас…. Только, вот, не знаю, что скажут начальники Аль. Говорят, что «системщики» не могут вступать в брак без специального разрешения вышестоящих персон.

— Не волнуйся, милый. Как-нибудь утрясём этот скользкий вопрос. Да и все прочие каверзные вопросы, которые, наверняка, возникнут.

— Оптимисты вы, ребятки, — помолчав, задумчиво хмыкнула Танго. — Хотя, может быть, оно так и надо.

Горы, тем временем, приблизились, став заметно выше. Их цвет — с рыже-бурого — поменялся на тёмно-сиреневый. Чётко обозначились голубые седловины перевалов и угольно-чёрные островерхие пики.

— Придётся попрощаться с ровным асфальтом, — поворачивая руль в сторону, огорчённо вздохнула Танго. — Впереди нас ждёт сплошное классическое бездорожье. Сейчас такое начнётся — мама не горюй. И про романтическую любовь — на некоторое время — позабудете…

Оно и началось. Ухабистые глинистые просёлки. Длинные перегоны по красно-коричневым зыбучим пескам, где путь обозначали лишь обшарпанные дорожные знаки, стыдливо высовывавшиеся из-за низеньких барханов. Каменистые узкие дороги-тропы, постепенно переходящие в извилистые горные серпантины.

— Кошмар какой-то, — нежно обнимая Алину за плечи, ворчал Свенн. — Ничего не понимаю. Зачем мы поехали на земной вимане? Разве нельзя было полететь на этом…, на вертолёте?

— Нельзя, — крепко прижимаясь к юноше, объяснила Аль. — В летний период здесь запрещено летать на вертолётах и самолётах. Забота о животном мире, который сейчас выращивает потомство. Да и обо всей тутошней экологической системе в целом…. Кстати, дороги — по земным меркам и стандартам — обычные. В том глубинном смысле, что бывают и гораздо хуже…

Наконец, впереди показалась высоченная проволочная изгородь и полосатый шлагбаум, рядом с которым был установлен большой прямоугольный щит, украшенный разноцветной надписью: — «Дамы и господа! Добро пожаловать в Национальный парк „Алпай“!».

Два пожилых охранника, недоверчиво хмуря кустистые брови, долго и пристально изучали предъявленные документы, включая «Разрешение на посещение», подписанное самим австралийским Премьер-министром. Но не найдя, к чему придраться, были вынуждены пропустить машины путешественников.