Ночь Большой луны

Двери замка все близились, громада его все больше нависала над путниками, и на лицо графа потихоньку начало просачиваться выражение жестокой ностальгии, почти болезненной тоски по давно забытым местам.

— Я так давно не был дома… — слетел с его губ полный отчаяния шепот, и Эрик ощутил, как сжалось от жалости сердце. В конечном итоге, кем был Виктор де Нормонд? Не более, чем несчастным, запутавшимся, обманутым человеком, получившим шанс жить бесконечной жизнью, но совершенно не знающим, что делать с нею и поэтому тратящим ее на глупую, бессмысленную ненависть. Ненависть к людям, к человеку, который был готов ради него отдать собственную жизнь…

Двери распахнулись, пропуская их внутрь. Из-за балюстрад донесся жизнерадостный возглас.

— А вот и наши гости!

В холл выскочил сияющий от предвкушения Роман, за ним осторожно вышел, выглядывая из-за дяди, Анри.

Виктор замер. Он смотрел на мальчика, и не мог оторвать взгляда, он смотрел на него жадно, недоверчиво, пораженно и потрясенно, и бледнел с каждым мигом все больше и больше.

— Твой… твой сын?.. — голос его сорвался; в глазах, обращенных к молодому графу, сверкнули слезы, — Он… так похож на моего… погибшего… моего малыша Адриана… Как его имя?

— Анри, — Татьяна, вышедшая следом за сыном, положила руку ему на плечо, внимательно следя за приведенным человеком, — Анри Людовик де Нормонд… ваша светлость.

— Хорошее имя, — граф обессиленно закрыл глаза, — Хороший мальчик… Я надеюсь, он будет жить. Не хочу, чтобы проклятие коснулось его…

— Проклятие его не коснется, мы этого не позволим, — Ричард уверенно шагнул вперед и, ухватив Вика за веревку, охватывающую и удерживающую его, дернул вперед, — Полагаю, мы найдем для тебя комнату, Виктор. Жаль только… развязать тебя мы не можем себе позволить. По крайней мере, пока.

— Но ты не волнуйся, с ложечки мы тебя обязательно покормим, водичкой из шланга напоим, что еще… — Роман задумчиво взъерошил шевелюру, — Спать вместе со стулом можем уложить… О, слушайте, а может просто на цепь его посадим? И табличку повесим на комнату: «Не входить, злобный старый паук»!

— Угомонись, Роман, — Эрик слегка вздохнул и, покачав головой, перевел взгляд на жену, чуть сдвигая брови, — Татьяна, уведи, пожалуйста, Анри в гостиную… Я бы не хотел, чтобы он видел это.

Мальчик, который созерцал происходящее горящими от любопытства глазами, негодующе приоткрыл рот.

— Но, папа!..

— Не спорь, — молодой граф сдвинул брови сильнее, — Это взрослые дела, Анри. Что же до вас, ваша светлость…

— Адриан вел себя точно так же, — его светлость первый граф де Нормонд негромко вздохнул и, пожав плечами, окинул долгим взглядом холл, — Здесь и вправду многое изменилось, замок уже не такой, каким я его помню… И все равно родной. Его стены имеют какой-то свой, несравнимый ни с чем, запах, и я чувствую его, почувствовал, едва зайдя внутрь. Я жил здесь когда-то, господин граф, здесь должны были сохраниться мои покои… мой кабинет… Хотя, конечно, я не исключаю и того, что моего за столько лет в этих стенах уже не осталось.

— Осталось, — Ричард, мрачнея прямо на глазах, мимолетно сжал губы, — Твои покои, конечно, давно заняты, в них жил, как мне известно, каждый новый граф де Нормонд, однако, ты все еще можешь называть их своими. Твой кабинет, твоя библиотека… Даже тайный ход, ведущий из первого во вторую — все это по-прежнему на своих местах. Ты хочешь, чтобы я провел тебе экскурсию по замку? — глаза оборотня как-то нехорошо блеснули, и Альберт, заметив этот блеск, почел за лучшее все-таки вмешаться.

— Довольно, Ричард, довольно… Твой бывший друг наказан достаточно — он обессилен, он не способен покинуть нас, и долгие несколько дней ему придется терпеть наше общество. Признаюсь, мысль устроить его плен с максимальным комфортом мне кажется… здравой, его положению бы это соответствовало, но разумной я ее, увы, не могу признать. В комнатах излишне много возможностей для побега, а следить за ним сутки напролет мы не сможем. Предлагаю оставить его светлость в каморке, что некогда занимал и отчасти продолжаю занимать я. Из нее выйти незамеченным он не сможет… хотя бы потому, что миновать ее дверь самостоятельно не способен ни один ворас. Даже, если он не умеет обращаться.

— В каморке? — Виктор скривился, — Меня, графа де Нормонд, вы будете держать в плену, как какого-то грязного слугу?! Да, я вижу, вижу, что в вас нет благородной крови… мастер. Вижу, как прав был мой учитель, как был прав господин Анхель, говоря…

— Благородной крови в моем потомке полно, — Винсент, уже некоторое время как стоявший в дверях гостиной, но по сию пору не подающий признаков жизни, кривовато ухмыльнулся, немного сужая глаза, — А еще больше в нем здравого рассудка, граф Виктор, можете мне поверить. Я давно замечал какие-то странные символы, все еще смутно виднеющиеся на обратной стороне дверного косяка, но не понимал… Так значит?.. Альберт?