Ночь до дедлайна

Он положил горячую ладонь мне на талию, медленно провёл вверх по спине, заставляя плечи передёрнуться короткой судорогой озноба и удовольствия, тихо рассмеялся. Его ладонь скользнула к шее, по плечу, по голой руке, он придвинулся ещё ближе, мягко прижимая меня к себе, я оказалась зажата между его рукой и грудью, и от этого становилось ещё страшнее, потому что я знала, что сейчас будет. И знала, что это закончится ужасно.

Миша был прав, он такой не первый - мне уже нравились другие парни, и я точно так же впадала в ступор от их близости, и из-за этого у меня никогда не было с ними отношений, в моём-то возрасте. И я никогда с ними не целовалась. Но годы шли, друзья и одноклассники весело проходили все круги безумия первых отношений, и мне, конечно же, тоже хотелось, но никак не получалось. И однажды я нашла выход - если я не могу встречаться с теми, кто мне нравится, я буду встречаться с теми, кто не нравится. Я пробовала два раза, оба раза это были симпатичные хорошие парни, которым очень нравилась я, и я соглашалась на свидания, проводила с ними время, и однажды наступал момент, когда пора. И мы целовались. И это было ужасно. Мне это настолько не нравилось, что с первым я рассталась сразу, со вторым решила не спешить, убеждая себя, что просто мы ещё неопытные, и со временем всё придёт и мы научимся, и я даже поговорила об этом с парнем, но он стал горячо меня заверять, что всё просто прекрасно, и я замолчала, а через время нашла другой повод с ним расстаться. И вот теперь это должно случиться с Мишей.

Я была в ужасе. В панике. Почему-то минуту назад мне хотелось его всего, заполучить и обмазаться, и умирать от счастья, но что это должно рано или поздно закончится поцелуем, мне почему-то в голову не приходило. Может быть, потому, что я изо всех сил старалась об этом не думать. Я иногда случайно видела, как целуются Ира с Димой, они выглядели совершенно счастливыми и полными удовольствия, я говорила об этом с Ирой, и с другими подругами, и пришла к выводу, что что-то не так именно со мной.

Я сейчас всё испорчу.

Миша держал меня уже двумя руками, правая продолжала гладить спину, левая тронула мои пальцы, стискивающие чашку, поднялась по руке к плечу, еле ощутимо тронула подбородок, мягко разворачивая меня к нему. Я не повернулась, он не стал настаивать, наклонился ближе, прошептал на ухо:

- Давай, Бойцова, скажи это. "Миша, забери меня с собой в другое издательство".

Какое издательство, о чём он?

Я даже немного пришла в себя, пытаясь включить мозги и понять, чего он от меня хочет, о чём мы говорили до того, как он поставил чашку, чтобы освободить руки, чтобы…

- Говори, Алиса, это не сложно. Почему ты можешь это написать, но не можешь сказать? Скажи хотя бы кусочек, маленький. Скажи: "Миша, ты гад и сволочь, никаких ключей я не уносила".

Мои плечи дрогнули коротким смешком, он улыбнулся, шагнул мне за спину и стал ещё ближе, прижавшись грудью к моей спине, наклонился к уху, касаясь его щекой, прошептал:

- Скажи: "Миша, странное дело, я не назвала тебе адрес клуба, а ты его каким-то образом нашёл, причём, так быстро. Что за мистика, ты за мной следил, извращенец?"

Я начала улыбаться, радуясь, что он не видит, и что теперь он стоит за спиной, в таком положении не целуются.

Он положил руку мне на талию, сначала просто сбоку, потом обхватил полностью, второй продолжил медленно гладить руку, плечо, шею. Мягко обхватил, как будто если я не скажу, он меня придушит, шепнул на ухо:

- Говори. "Миша, убери руки". Если не скажешь, я не уберу.

Я молчала, вот уж чего я точно не собиралась говорить. Мне всё нравилось, мне было страшно до дрожи, но так нравилось, что я готова была это продолжать, даже если это закончится сердечным приступом, мне было всё равно.

- Говори, Алиса, - его губы касались моего уха, и от этого дрожь пробегала по всему телу, от шеи к плечу и ниже. Ощущение, что я сейчас упаду, стало настолько реальным, что я взяла чашку покрепче одной рукой, второй вцепившись в перила, с такой силой, что пальцы задрожали. Миша тихо рассмеялся, его дыхание прокатилось по шее и волосам, вызывая новую лавину мурашек, он сказал: - Говори. Скажи: "Миша, ты мне нравишься. Поцелуй меня, сволочь, прямо сейчас". Говори, или я отпущу.

А вот это было действенной угрозой. И тем сложнее был выбор - если я сейчас всё испорчу своим неумением целоваться, это будет катастрофа. Если я сейчас просто буду стоять столбом, он подумает, что он мне не нравится, или что мне не понравилось то, что он делал, и больше не будет этого делать. Начнёт держаться подальше. Или вообще подумает, что я странная - писала одно, а делаю другое, неадекватная какая-то, точно надо подальше держаться…

Он начал отпускать руки.

Я дико перепугалась, схватила его за запястье и сказала:

- Миша…

- О, ну наконец-то! - он опять обнял меня, зарываясь лицом в волосы возле уха, шепнул довольным тоном: - Продолжай. Какую фразу ты выбрала? Или свою придумала? Или ты доверишь выбор мне? Я могу. Я выбираю последнюю, две последних. Давай, не тяни, сколько можно издеваться.