Ночь до дедлайна

И эта ложь дала неожиданный толчок - мне не придётся врать, если я действительно поговорю с начальником. И я набрала его.

- Алло?

- Да. Привет.

Он фыркнул и с улыбкой ответил:

- Утречко, ага. Ты только с поезда?

- В смысле?

- Ну, так говорят, когда человек потерянный. Второй раз за день здоровается, например.

- А. Ясно.

- Бойцова?

- Что?

- Ты что-нибудь делаешь?

- В смысле?

- Со своей проблемой в голове. Я могу тебе как-нибудь помочь? Что-нибудь придумать, какую-нибудь систему, по которой тебе проще?

- Я не знаю.

- Ну подумай. Давай вместе подумаем, поэкспериментируем, например, - в его голосе появились мурлычущие нотки, как тогда утром после клуба, у меня мурашки прокатились по всему телу, как будто по спине провели ногтями. Я наверное, как-то по-другому стала дышать, потому что Миша рассмеялся, тут же изобразил невинный голос: - Чисто в целях эксперимента, практически ради науки. На выходных не получилось куда-нибудь сходить, и на неделе, наверное, не получится… Блин. Ладно, я найду время, и тогда тебе позвоню уже с конкретной датой. У тебя есть какие-нибудь планы на вечер после работы, ты никуда не ходишь по расписанию?

- Никуда. Если надо будет, я освобожусь.

- Хорошо. Иди трудись тогда, и я пойду.

- Счастливо.

- Давай, звони-пиши, я всегда на связи.

- Хорошо. Пока.

Я спрятала телефон, привела себя в порядок и пошла работать.

Рабочий день прошёл совершенно бестолково, все вокруг страдали ерундой, пили бесконечный чай и обсуждали всякие бытовые вопросы. Я застолбила себе одну красивую полосу в следующем номере "Стима", и даже начала делать, но забросила - работать в такой атмосфере оказалось невозможно, я сама себе казалась унылой старой бабкой на молодёжной вечеринке. Поэтому я просто сидела так, чтобы камерам не было видно мой стол, и рисовала в блокноте качельки, лесенки и замки своей мечты, представляя, как мы с Иркой там ползаем, и лет нам примерно по пять, это было страшно увлекательно.

Ближе к шести я сфоткала всё на телефон, но Мише решила не отправлять, а то будет опять ругаться. На обеде он не позвонил, и я не стала - боялась отвлечь. По пути от офиса до метро со мной разговаривала Тоня, так что повод не звонить опять нашёлся. А дома ждала Ира - и вот он ещё один повод не звонить. Я разрывалась от этого, но держалась.

Ира принесла мне булочек, и они стали моим ужином, я пообещала себе, что через часик поем нормально, а пока просто не хочу. Мы с Ирой вышли на балкон с чаем, она закурила, но молчала, иногда поглядывала на меня странным взглядом, но когда я ловила его, она сразу делала вид, что рассматривает вечернее небо. Я постояла молча, нервно тиская телефон, и наконец решилась:

- Какой у тебя был первый поцелуй?

- Ужасный, - без раздумий ответила Ирка, - и второй тоже, и третий. Некоторые люди этого просто не умеют, и не учатся, им не дано. Но таких мало, я не из них, я научилась со временем. А что?

Я собралась с силами и шёпотом призналась:

- Я не могу целоваться.

Ирка фыркнула:

- Все могут. Не умеешь, может быть?

- И не умею тоже. Но с Мишей именно не могу, у меня какой-то ступор включается. И я, наверное, к психологу пойду. Или психиатру, не знаю, как это называется.

Ира округлила глаза, я кивнула, с видом решительным и обречённым:

- Мне надо, Ир. Я должна избавиться от этого, срочно. Иначе я всё испорчу, я именно ему помешаю, как ты говорила. Он делает всё, а я не делаю ничего, он такой классный, что я до него сильно не дотягиваю, даже если бы была полностью в порядке, а я не в порядке. Я должна от этого избавиться.

Ирка посмотрела на меня долгим серьёзным взглядом, я мялась, готовая к потоку заверений, что я красотка и умница, и это ему повезло, что я обратила на него внимание, и что мне надо бросить себя ругать и накручивать, и всё наладится. Она часто говорила что-то подобное, я никогда ей не верила.

В этот раз она решила даже не пробовать. Посмотрела на закат, посмотрела на меня, и кивнула:

- Молодец. Давно пора.

У меня отпала челюсть. Ирка рассмеялась, я пробурчала:

- Серьёзно? Ты меня поддержишь?

- Поддержу.

- И не будешь меня стебать?

- Не буду.

- И никому не расскажешь?

- Если ты не хочешь, - она пожала плечами, как будто мы пиццу заказывали, а не решали вопросы моей жизни и здоровья. Я неуверенно поморщилась и шепнула:

- Это странно, ходить к мозгоправу.

- Не странно. Я ходила.

- Правда?!

- Угу.

И опять она выглядела так, как будто речь о чём-то несущественном. Я решила, что это защитная реакция такая, придвинулась ближе и сочувственно спросила:

- Почему не рассказала?

- Я никому не рассказала. Мне казалось, что это странно. Сейчас не кажется.

- Ты же здорова?

- Я тоже так думала. Но сейчас здоровых почти нет.

- А что тебя заставило пойти?

Она потушила сигарету, задумчиво посмотрела на пачку, но брать вторую не стала, взялась двумя руками за чашку, стала рассказывать, глядя на небо, как будто пересказывала фильм, или что-то такое, что её лично вообще не касалось: