Ночь драконов

– Ты боишься, дракон, – сказал Патриарх, озвучив последнее слово как ругательство. – Им ведомо понятие чести. И они знают, что поставлено на кон. – Он взглянул на Гаррета, игнорируя нас, и легкая улыбка изогнула его губы. – Я посчитал присутствие твоего подлого бывшего напарника уместным, чтобы он своими глазами увидел твою гибель, – негромко произнес он. – Истинные солдаты Ордена Святого Георгия будут следовать правилам этого испытания и удостоверятся, что твои свидетели не вмешаются. – Он заговорил еще тише: – Но знай, когда мы здесь закончим, Сент-Энтони также понесет наказание за соучастие в измене. Божья кара распространится на всех.

Я ощутила гнев Гаррета, видела это в сжатых зубах и становящихся суровыми глазах. Но его голос звучал спокойно, когда он ответил:

– Еще нужно свершить суд, сэр.

– В самом деле. – Патриарх кивнул и выпрямился. – Лейтенант Мартин, – позвал он, не отводя от нас взгляд, – пожалуйста, выдайте Себастьяну его оружие.

Один из старших мужчин подошел и вытянул руки. На его ладонях лежали ножны с длинным прямым клинком, практически таким же, как у Патриарха, с черной крестообразной рукоятью, виднеющейся из-под кожи.

Райли фыркнул.

– Длинный меч?[5] – не веря своим глазам, воскликнул он. – Мне известно, что Орден никогда не упустит случая помянуть славные деньки Средневековья, но все же. Мы вернулись назад, в те темные времена? Почему бы вам, парни, просто не взобраться на лошадь и не помахаться копьями?

Мужчины не обратили на отступника внимания, хотя человек, названный Мартином, бросил на него злобный взгляд, очевидно не довольный таким близким соседством со своим врагом.

– Поединок правосудия – один из древнейших ритуалов Ордена Святого Георгия, – обратился Патриарх к Гаррету. – Следовательно, мы будем сражаться, как сражались рыцари еще задолго до нас. Ни пистолетов, ни современных приспособлений и хитростей. Бой должен свершиться между двумя воинами на глазах у Бога. – Он указал на меч. – Возьми свое оружие, Себастьян. И не беспокойся насчет баланса, плохой ковки или остроты лезвия. Клинок рабочий. Я лично затачивал его.

Гаррет потянулся, взял предложенный меч и достал его из ножен. Обнаженный, на свету клинок отбрасывал холодные отблески, это было простое оружие без украшений. Я отметила, что не такое красивое, как у Патриарха, но меч и не должен выглядеть привлекательно. Он просто должен убивать.

– Начнем немедленно, – сказал Мартин, глядевший на Гаррета, пока отступал назад. – Полагаю, вы используете это время, чтобы подготовиться. Помолиться, урегулировать какие-то последние дела и произнести последние слова прощания. Поединок начнется через пять минут.

Гаррет кивнул. Мы двинулись назад, пока не отошли метров на пятнадцать, оказавшись вне зоны слышимости, прежде чем Райли вздохнул и покачал головой.

– Что ж, разве он не восхитительный мерзавец, – проворчал он, бросив быстрый взгляд назад на Патриарха. – Ты уверен, что сделаешь это, орденец?

– Не знаю. – Гаррет смотрел на меч в своей руке. – Мы тренировались обращаться с ножами и клинками в Ордене, хотя не так упорно, как с другим оружием. Патриарх, в свою очередь… говорят, он коллекционирует мечи и средневековые орудия. Я не знаю, умеет ли он ими пользоваться. – Он посмотрел на мужчину позади нас, выделяющегося на фоне безупречной белизны пустыни. – Но догадываюсь, что выясню это достаточно скоро.

– Да, ну постарайся не позволить ему себя убить, Себастьян. – В голосе Райли слышалось нежеланное беспокойство. – Посылать Орден куда подальше намного проще, если ты поблизости.

– Спасибо, – сухо произнес Гаррет.

– Не за что. Хотя, если тебя и правда покромсают на восемнадцать частей, это определенно облегчит мне жизнь. – Райли улыбнулся слегка зловещей, почти ликующей улыбкой, а его глаза сверкнули в полутьме. – Так что помни это, человек, поскольку я собираюсь находиться поблизости еще долгое время. И никуда не исчезну.

Я бросила сердитый взгляд на отступника, но Гаррет посмотрел на него с подозрением, почти с недоумением.

– Не знай я тебя лучше, то решил бы, что ты стараешься дать мне стимул, – сказал он.

– Боже упаси, орденец, – беззаботно ответил Райли. – Данная ситуация выигрышная для меня при любом исходе. Ты убиваешь Патриарха и наносишь сокрушительный удар Ордену, прекрасно. Умираешь сам, Орден все еще в смятении после скандала, и я смогу использовать их замешательство, чтобы обеспечить безопасность своей организации, как от него, так и от «Когтя». Нет человека, нет мучений. Полная победа.

– Райли, – зарычала я, и отступник ответил мне самой бессовестной, гадкой ухмылкой, которую я когда-либо видела. «Он был, – подумала я в смятении, – абсолютно уверен в своем предшествующем заявлении». И не знала, злиться мне, чувствовать облегчение или ужас.