Ночь драконов

Моя мать резко дернулась вверх, хватая ртом воздух и затем падая на меня.

Стоны и вопли дракона, смешанные с даже более сильным треском выстрелов, криками людей и шипением огня, угасающего от дождя.

Воспоминания вспыхнули и исчезли за одно мгновение, секундная вспышка между вдохами, но этого оказалось достаточно. Я смотрел на мужчину перед собой, моментально забыв о боли от ран.

– Это был ты, – выдохнул я, когда последствия той сцены нахлынули, прорвавшись, наконец, через сдерживающую их на расстоянии стену. – Мои родители не были убиты драконами. Их убил Орден! А ты знал! Все это время Орден Святого Георгия лгал мне. Всю мою жизнь вы заставляли меня верить, что моя семья убита «Когтем», когда в действительности их уничтожил Орден.

Глаза Патриарха сверкнули.

– Мне следовало приказать им застрелить тебя прямо там, – сказал он. – Миссией было убийство каждой живой души в том поселении, без деления на возраст и пол. Но командир, возглавлявший налет, умолял меня взять тебя в Орден, вырастить тебя как солдата ради дела. Он думал, тебя можно спасти, или, возможно, просто не хотел убивать маленького мальчика. – На краткий миг его глаза метнулись к Габриэлю Мартину и сузились от презрения. – Лишь несколько человек знали о твоем происхождении. Оно держалось в секрете в надежде, что ты полностью примешь наш Кодекс и станешь солдатом Ордена Святого Георгия. Что ты возвысишься над своей наследственностью и стряхнешь с себя все дьявольское, что бы ни скрывалось в твоей душе. – Он покачал головой. – Но, похоже, тот, кто однажды стал рабом драконов, навсегда остается таковым. Я должен был осознавать, что твоя измена будет лишь вопросом времени.

Еще одно воспоминание вырвалось на свободу. Дождь, грязь, огонь и я, съежившийся рядом с телом своей матери в надежде, что та проснется и мы сможем пойти домой. На меня упала тень, и тогда я уставился в строгое, еще молодое лицо Лукаса Бенедикта. И все замешательство, шок, боль и отрицание растаяли во внезапной вспыхнувшей ослепляющей ярости.

– Итак, круг замкнулся, – сказал Патриарх, поднимая меч, пока подходил ближе. – Заблудший сын «Когтя», наконец, явил свою истинную личину. И сейчас я завершу то, что должен был сделать еще давным-давно, и отправлю тебя к твоим повелителям, где тебе самое место!

Он рванулся вперед, направляя меч мне в шею. И я забыл о боли, забыл о своей миссии, забыл обо всем, представляя лишь тело своей матери, лежащее там, в грязи. Я отреагировал инстинктивно, уклонившись в сторону и повернувшись так, что лезвие прошло в миллиметре от меня. Всего на мгновение Патриарх потерял равновесие, и я полоснул его мечом со всей оставшейся силой.

Он развернулся, ухитрившись блокировать удар, но мой напор пробил его защиту, и его собственный меч ударил ему в лицо. Не издав ни звука, он повалился назад, ударяясь боком о землю, и меч выпал из его руки. Практически мгновенно он встал на колени, но прежде чем смог подняться, я шагнул вперед и приставил кончик лезвия к его горлу.

– Сдавайся.

Он замер. Металл завис над его шеей, касаясь кожи. Он уставился на меня почти с изумлением. Кровь бежала вниз по его лицу из глубокой раны на лбу, окрашивая белую униформу. Мои ноги тряслись, боль пульсировала в мускулах в месте ранения, но я стоял прямо и крепко держал меч, когда встретился с ним взглядом.

– Сдавайся, – повторил я, и его лицо стало мрачным, исказившись от ненависти.

– Никогда.

– Что ж, тогда прости.

Я поднял меч, чтобы снести ему голову. «Это произойдет быстро, – сказал я сам себе. – Еще одна смерть на моих руках. Еще один непростительный грех, но, возможно, именно он положит конец кровавой бойне. Или хотя бы сдвинет мир в правильном направлении».

– Стой! – прошипел Патриарх в тот момент, когда я уже собирался опустить меч. Я посмотрел ему в лицо и увидел, как оно становится белым от внезапного осознания того, что я совершенно серьезно собирался убить его. – Стой, – повторил он, покорно ссутулившись. – Я уступаю. Победа твоя.

Волна облегчения захлестнула меня, забирая с собой адреналин, который поддерживал меня на ногах большую часть битвы. Я отошел от Патриарха, благодарный, что все, наконец, закончилось, чувствуя, как пульсировали мои раны, а нога грозилась подкоситься на каждом новом шаге. Видел идущих к нам Тристана и Габриэля Мартина. Ни один из них не выглядел особенно радостным, хотя Тристан слегка кивнул, когда наши взгляды встретились. Дрожа, я позволил мечу выскользнуть из моей руки и упасть в соль. Все закончилось. Будущее Патриарха теперь находилось не в моих руках. Я буду беспокоиться о последствиях и значении всего этого для Ордена, когда смогу остановить кровь.

– Гаррет!