Ночь герцогини

– Ох уж эти добродетельные женщины – скучные, нудные, и при этом вдобавок самодовольные и чванливые.

– Вот как? А как же тогда я? У меня ведь тоже репутация добродетельной женщины! – стиснув зубы, возмущенно процедила Гарриет.

– Тогда придется признать, что ты являешься редким исключением из общего правила, – буркнул Джем. Его до сих пор трясло от злости – так он был возмущен тем, что Гарриет считает его негодным отцом. – Обещаю тебе, что в самое ближайшее время подыщу для Юджинии надежную няню. Добродетельную и порядочную. Которая во всех отношения будет похожа на тебя, – с ухмылкой добавил он.

– Что ты хочешь этим сказать? – подозрительно спросила Гарриет.

– Помнится, ты пробралась в мой дом под чужим именем, переодевшись в мужское платье, – безжалостно напомнил Джем. – А когда твой обман выплыл наружу, и выяснилось, что ты женщина, ты без малейшего сопротивления позволила мне уложить тебя в постель… несмотря на твою репутацию добродетельной женщины! Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, она не помешала тебе стать моей любовницей. Слава Богу! – благочестиво добавил он.

– Мне все понятно. Говоря другими словами, ты считаешь меня распутницей!

– Только в самом лучшем смысле этого слова! – ухмыльнулся Джем.

– Женщиной легкого поведения!

Он весь напрягся, на скулах вновь заходили желваки.

– Позволю себе заметить, дорогая, что вовсе не нахожу женщин легкого поведения такими ужасными, как их принято считать.

– Так вот, значит, какое будущее ты готовишь Юджинии? Именно поэтому ты держишь ее взаперти, одну, под охраной лакеев… Не позволяешь бедному ребенку даже подышать воздухом, пока все эти вертихвостки, которые слетаются сюда как мухи на мед, вовсю развлекаются под крышей твоего дома? Она здесь как тюрьме!

– Уверяю тебя, это не так. У меня и в мыслях не было держать Юджинию взаперти и не позволять ей общаться с моими гостями. Она знакома с несколькими дамами, и я совсем не против, чтобы она проводила с ними время.

Джем слишком поздно понял, что сам загнал себя в ловушку. В глазах Гарриет вспыхнуло пламя, а из груди вырвался звук, похожий на разъяренное рычание. Джем даже слегка попятился.

– Ну, раз ты не против, чтобы Юджиния вращалась в подобном обществе, – Гарриет презрительно поморщилась, – тогда невольно напрашивается вывод, что ты не против, если со временем твоя дочь сделается женщиной легкого поведения!

Джем скрипнул зубами.

– Будь так любезна, выбирай выражения! – прорычал он.

– А что тебе не нравится? – прищурилась она. – Может, слово «распутница» звучит лучше? Или «шлюха»? Для подобных особ придумано немало слов. Выбирай любое.

– Ну конечно – и, будучи добродетельной женщиной, ты знаешь их назубок! – рявкнул окончательно выведенный из себя Джем. – Ох уж эти порядочные женщины! Как вы любите швыряться грязью в тех, кому меньше повезло в жизни, – и это притом, что все они виноваты лишь в одном… что наслаждаются радостями жизни! Только они не скрывают этого – в отличие от вас, лицемерок! А, в сущности, все вы ведете себя одинаково!

Лицо Гарриет стало мертвенно-бледным. И Джем понял, что стрела попала в цель.

– Наверное, ты прав, – помолчав, тихо сказала она.

– Вы, добродетельные женщины, готовы пригвоздить к позорному столбу тех, кто слабее, кто имеет меньше прав, чем вы. И при этом…

– Не надо, Джем, – остановила она его. – Ты хочешь сказать, что, оказавшись в твоем доме, я тоже вела себя как шлюха, и поэтому не имею никакого права осуждать тебя за то общество, в котором ты предпочитаешь вращаться?

– Не уверен… – начал он.

Но она не дала ему договорить.

– Зато я уверена – можешь не сомневаться. Ты совершенно прав.

Она молча ждала. Наконец из груди окончательно растерявшегося Джема вырвался звук, больше похожий на сдавленный вздох.

– Я не имела никакого права просить тебя изменить свою жизнь, – продолжала Гарриет. – Не имела права даже надеяться, что ты способен на это. Просто я думала… – Что-то промелькнуло в ее глазах. – Мне казалось, ты читаешь в моем сердце. Казалось, ты понимаешь меня, знаешь, какая я настоящая. Какой же наивной я была! – выдохнула она.

Последняя фраза прозвучала настолько тихо, что он с трудом разобрал слова.

– Не нужно так расстраиваться, дорогая. – Джем порывисто сжал ее руку. – Я знаю тебя, Гарриет, поверь мне. И я люблю тебя!

Но она, похоже, не слышала его.

– Я все крутила это в голове – то так, то этак… доверчивая дурочка, – с горечью прошептала она. – Вертела перед тобой хвостом, вела себя как… как непотребная женщина, и кончилось тем, что ты принял меня за… – Гарриет с трудом сглотнула, – за такую! Решил, что я обычная шлюха! И это…

– Господи, что ты такое говоришь?! Я никогда не считал тебя шлюхой! Поверь мне! Никогда!

– И… и все, – упавшим голосом закончила она.

– О чем ты, Гарриет? – в отчаянии закричал он. – Разрази меня гром, если я понимаю, что происходит!

– Узнаешь – будешь смеяться. – Глаза Гарриет вдруг стали пустыми… и это было так страшно, что Джем похолодел. – Знаешь, я ведь действительно думала, что ты сможешь… что ты захочешь изменить свою жизнь. Что ты станешь другим.