Ночь голубой луны

Синь словно изваяние застыла в дверном проёме. Её волосы походили на белое пламя, горевшее в солнечных лучах. И Берегиня услышала одновременно и шипение убежавшего ру, который лился прямо на конфорку, и стук ударившейся о пол банки с острым мексиканским томатным соусом, которая выпала из рук Синь, и её страшный крик: «БЕРЕГИНЯ!!!» – услышав который Верт жалобно взвизгнул и спрятал голову между лап.

Берегиня знала, что он сделал именно так, даже не глядя на Верта. Он всегда прятал голову между лап, если Синь принималась кричать.

Выход был только один: немедленно покинуть поле боя.

Берегиня так и сделала. Вслед за Вертом она выскочила из кухни, вбежала в свою комнату и захлопнула дверь.

14

Сердце Синь неистово билось, словно кузнечный молот. Что здесь произошло? Гумбо сгорел, под ногами лужи, а её любимая миска, память о маме, валяется на полу, расколотая надвое.

Как же Берегиня умудрилась устроить в кухне полный разгром за такое короткое время? Тридцать минут. Полчаса. Это совсем недолго. Но, как оказалось, достаточно для того, чтобы сжечь гумбо и разбить заветную деревянную миску.

Синь сняла соус ру с конфорки и погасила газ. Не заглядывая вовнутрь, она поняла: ру превратился в сплошную чёрную массу. От кастрюли шёл ужасный горелый запах. Синь поплотнее прикрыла крышку. Наклонившись, она подобрала с пола расколотую миску. Черепки были вымазаны чем-то жирным. Синь понюхала их – они пахли беконом.

Почему беконом? Она сложила черепки на стол и в недоумении уставилась на них. Бекон…

Зачем Берегине понадобился бекон? Странно… И тут она вспомнила про огромный алюминиевый бак. Синь заглянула в него. Там была вода. Только вода – и ни одного краба. Так вот оно что! Значит, Берегиня отпустила крабов на волю с помощью бекона и деревянной миски.

Синь бессильно опустилась в кресло. Её неподвижный взгляд упёрся в закрытую дверь Берегининой комнаты. В кухне стоял густой запах пригоревшего ру.

Берегиня, Берегиня… Что это на неё нашло?

Сердце у Синь заколотилось так быстро, что она начала задыхаться.

Что же она наделала? Как она могла оставить Берегиню одну дома? Маленькую девочку, которой едва исполнилось десять, которая до сих пор верит в эльфов, фей и ангелов и что её мать – русалка. Синь не разубеждала её. К чему? Для ребёнка это нормально – верить в чудеса.

«Но при чём тут крабы? Какая связь между крабами и чудесами?» – недоумевала Синь. С плиты донеслось тихое шипение. Капля пригоревшего ру медленно сползла по стенке кастрюли и упала на горячую конфорку. Казалось, сожжённый соус тоже удивлялся странному поведению Берегини.

15

Тёмной-тёмной ночью, сидя в лодке, Берегиня легонько дотронулась до кармана джинсов. Сквозь ткань кончики пальцев чувствовали контуры резной деревянной статуэтки Йемайи.

Месье Бошан называл её «владычицей, великой матерью морей».

Йемайя – великая матерь.

Повелительница морского народа.

Владычица китов и морских змеев.

Царица ручьёв и рек, затонов и озёр, морей и океанов.

Из всех обитателей моря Берегиня больше всего любила Йемайю – царицу морских глубин.

Йемайя.

Если она примет твой дар, то твоё желание обязательно сбудется.

16

У Берегини всегда было много разных желаний. Она загадывала их, когда видела падающие звёзды, или радугу, или молоденький месяц. Она загадывала всякую всячину: чтобы Синь купила ей банку пепси-колы, или пакетик солёного миндаля, или туфельки на каблучке с кожаными ремешками. Но это всё была такая ерунда. То ли дело теперь. Теперь у неё есть настоящее, очень важное желание, огромное, можно даже сказать, гигантское.

Это был ужасный день. Всё началось с этих ужасных крабов. Потом все на свете были ужасно сердиты на неё. Ужас стучал в ставни, шуршал занавесками, прятался по углам, выступал на лбу мелкими капельками пота, делал кожу холодной, влажной и липкой.

Наступил вечер. Берегиня сидела в своей комнате – тише воды ниже травы. На ужин ей досталась тарелка с кусочками сыра и ломтиками помидоров. Это было, конечно, совсем не то, что наваристый, ароматный гумбо, но Берегиня была не в том положении, чтобы жаловаться.

Ужас кружил по комнате холодным вихрем. Хотя за окном стоял жаркий летний день, ноги у Берегини были ледяные, словно фруктовое мороженое. Она подошла к шкафу, выдвинула верхний ящик, чтобы достать пару носков, и вдруг увидела талисман.

Мамин талисман!

Талисман ей, трёхлетней, дала на прощание мама, перед тем как уплыть далеко-далеко. Было это целых семь лет назад. Целых семь лет Берегиня хранила его в шкафу, в верхнем ящике, под стопкой носков. Семь лет.

Семь – счастливое число.

– Вот это да! – Берегиня плюхнулась на пол, приподняла покрывало, свисавшее с кровати, и ткнула талисман прямо в нос Верту: – Смотри-ка!

Пёс осторожно дотронулся до талисмана и тут же отпрянул. Талисман был ледяным. Ещё холоднее, чем ноги Берегини.

– Семь лет, понимаешь? – объяснила она Верту. – Счастливое число.

Её мысли вдруг помчались вперёд, обгоняя друг друга. Талисман… его дала ей мама. Мама-русалка.

Русалки приносят счастье.