Ночь грома

Боб увидел вспышку, увидел, как чуть дернулся мощный пистолет, как сверхстремительно отлетел назад затвор, выбрасывая стреляную гильзу, блеснувшую в свете прожектора, и даже практически одновременно ощутил вибрацию, вызванную попаданием в цель того, что выпустила Тельма. Звук пули, вонзившейся в живую плоть, всегда одинаковый: плотный и влажный шлепок, наполненный ощущением разрываемого мяса и раскалывающейся кости, но только сжатый в микроскопическую долю секунды. Боб буквально почувствовал мгновенную смерть Кабби, алхимию превращения полной жизни плоти в мертвый, обмякший вес, увлекаемый вниз неумолимой силой тяжести. Кабби повалился, увлекая Боба за собой, и они оба рухнули на землю, а револьвер, по-прежнему взведенный, откинулся вместе с рукой в сторону.

Выбравшись из-под трупа, Боб увидел, что Тельма всадила пулю Кабби слева от носа, примерно в дюйме, оставив аккуратную круглую черную дырочку, из которой еще через мгновение вытекла на удивление тонкая струйка черной жидкости. Затем кровь пошла носом, опять же не сильно, а просто подчиняясь внутреннему давлению, рвущемуся наружу. Глаза убитого, как и рот, оставались открытыми. Забранные в хвостик волосы на затылке рассыпались по асфальту, и под ними стала растекаться лужица крови из выходной раны, черная в ярком свете. Должно быть, затылок разнесло полностью. Кабби был в старой футболке и обтягивающих джинсах, босиком. Ноги у него были черные, с длинными ногтями, подобными звериным когтям, покрытые коркой грязи.

Боб поднялся на ноги.

— Мистер Свэггер, с вами все в порядке?

— Да, все хорошо, — сказал Боб. — Это был отличный выстрел.

— Я так переживаю, что мне пришлось его завалить. До этого я только однажды убила человека, и после меня трясло целый год.

— Я очень рад, следователь Филдинг, что сегодня вас больше не трясло.

Подоспели остальные трое, и Тельма, убрав пистолет, опустилась на корточки рядом с трупом. Она высвободила револьвер из безжизненных пальцев — «смит-вессон», вероятно 38-го калибра, — сняла курок с боевого взвода и опытным движением выдвинула защелку, откидывая барабан.

Все заглянули внутрь.

— Пусто, — вздохнула Тельма. — Но я не могла ждать. Нужно было его немедленно остановить.

— Вы приняли верное решение, мэм.

— У тебя не было выбора, Тельма, — поддержал ее сотрудник группы захвата. — Ты поступила совершенно правильно.

— Он прав, Тельма, — добавил второй. — Не бери в голову. Никто не сможет тебя упрекнуть.

— Мистер Свэггер, вы точно не ранены? Может быть, вам лучше показаться медикам?

— Нет-нет, со мной все замечательно. Наверное, все это даст о себе знать потом, но пока что я как во сне. Следователь Филдинг, где вы научились так стрелять? Мне никогда…

— Тельма три раза подряд побеждала в первенстве стрелковой ассоциации среди женщин по Юго-Восточному региону, штаты Теннесси, Северная Каролина и Кентукки. У нее получалось так хорошо, мистер Свэггер, что она могла податься в профессионалы. Вам очень повезло, что Тельма оказалась рядом. Наверное, она лучший стрелок во всех правоохранительных органах этой части страны. А может быть, и всех Штатов.

Мигая красными и синими огнями, подъехала патрульная машина, затем еще одна, еще, и в конце концов на месте происшествия воцарился полномасштабный бедлам.

Глава 22

Хуже всего то, что нельзя было курить. Старик мог заметить огонек сигареты в темном салоне красного «кадиллака эльдорадо» Верна и броситься в бега. Поэтому Верн и Эрни, оба в отвратительном настроении, уныло сидели в машине на тускло освещенной стоянке перед мотелем «Горная империя». Времени было за полночь, и оба мучились без сигарет уже несколько часов.

— Слушай, а может, мне выскочить из машины и сбегать покурить? — предложил Эрни.

— Ни в коем случае, кузен, даже и не думай. Вдруг старик подкатит как раз в этот момент и высветит тебя своими фарами? Именно так и произойдет, ты сам это знаешь, так происходит всегда, когда в угоду своим потребностям забываешь о деле. Ты будешь вести себя как хороший мальчик и сделаешь то, что сказал папаша. Скорее всего, мы сегодня пришьем старика, и тогда можно будет накуриться хоть до одури.

— Верн Пай, не побоюсь это сказать, мне совсем не нравится твой тон. Я вовсе не говорил, что поступлю так, правда? Нет, я сказал «а может». Всего лишь рассуждал вслух. Ты у нас такой крутой, я вижу, как ты лупишься на горячих девочек моложе пятнадцати и без сисек. Пожалуйста, Верн, следи за своим языком.

— Ну, прошу прощения, сэр, я просто хочу сделать дело правильно и быстро, чтобы можно было вернуться к моим обычным занятиям. А к какой девочке я проникаюсь чувством — это не должно никого волновать. Я только скажу, что мне пребывание в этом живописном Маунтин-Сити надоело не меньше, чем тебе, кузен.

— Ты даже не хотел сюда ехать, вот почему у тебя такое мерзкое настроение.

— Да, не хотел. Я считаю, этого делать не надо. Но раз наш старик велит сделать так, я должен ему подчиниться, и ты тоже, даже несмотря на то, что ты согласен со мной, а не с ним.