Ночь и день

Кэтрин взяла письма и спустилась вниз. Было половина двенадцатого, в это время власть в доме забирали тикающие механизмы: старинные часы в холле словно соревновались с часами поменьше на лестничной площадке. Кабинет мистера Хилбери находился в задней части дома на первом этаже, там обычно было тихо, как в подземелье, а дневные лучи, проникавшие сквозь слуховое окно, едва освещали книги и большой стол, заваленный белыми листами – в данный момент на них падал свет от настольной лампы с зеленым абажуром. Здесь мистер Хилбери редактировал свой журнал или же собирал воедино документы, с помощью которых он мог доказать, что Шелли имел в виду «из», хоть и написал «и», что постоялый двор, где Байрон останавливался на ночлег, назывался «Конская голова», а вовсе не «Турецкий рыцарь» или что родного дядю Китса, скорее всего, звали Джоном, а не Ричардом, поскольку мистер Хилбери знал больше незначительных подробностей из жизни этих поэтов, чем, наверное, любой другой житель Англии, и готовил к публикации издание Шелли с подробнейшим послесловием, посвященным его авторской пунктуации. И хоть мистер Хилбери относился к своим исследованиям с изрядной долей юмора, это не мешало ему выполнять работу со всей скрупулезностью.

Он вольготно полулежал в глубоком кресле и курил сигару, размышляя над интересным вопросом: хотел ли Кольридж жениться на Дороти Вордсворт [37] и, если бы он это сделал, каковы могли быть последствия для него лично и для литературы в целом. Когда Кэтрин вошла, он, похоже, догадался о цели ее визита и даже набросал карандашом пару мыслей, перед тем как начать разговор. Дописав, он взглянул на нее и увидел, что она взяла какую-то книгу и погрузилась в чтение. Он помедлил минуту. Кэтрин читала поэму «Изабелла, или Горшок с базиликом» [38] и мысленно перенеслась туда, где под голубыми небесами раскинулись холмы Италии, а зеленые шпалеры усеяны кистями алых и белых роз. Почувствовав на себе выжидательный взгляд отца, она со вздохом закрыла книгу и сказала:

– Папа, у меня письмо от тети Селии насчет Сирила… Насчет его женитьбы – похоже, это правда. Что нам делать?

– Думаю, Сирил поступил весьма глупо, – приятным голосом раздумчиво проговорил мистер Хилбери.

Кэтрин обнаружила, что очень трудно поддерживать разговор, когда собеседник лишь рассудительно кивает и большую часть своих мыслей оставляет при себе.

– Сдается мне, он конченый человек, – продолжил он и, не считая нужным ничего к этому добавить, взял письма из рук Кэтрин.

Потом водрузил на нос очки и прочитал их все.

Наконец он произнес «Хм!» и вернул ей письма.

– Мама ничего об этом не знает, – заметила Кэтрин. – Вы ей скажете?

– Да, я расскажу твоей матери, но я скажу ей, что это не наше дело.

– Но как же женитьба? – робко промолвила Кэтрин.

Мистер Хилбери молча уставился на огонь.

– Ради чего, интересно знать, он это сделал? – проговорил он наконец скорее для себя, чем для нее.

Кэтрин вновь перечитала послание тети, на этот раз обратив внимание на одну фразу:

– «Ибсен и Батлер… [39] И присылает мне письмо из одних цитат, бессмыслица, заумь какая-то».

– Что ж, если молодое поколение желает так устраивать свою жизнь, думаю, это не наше дело, – заметил он.

– Но разве не наше дело поженить их? – устало промолвила Кэтрин.

– Какого черта меня вообще в это впутывают? – проворчал отец.

– Как главу семьи…

– Но я не глава семьи! Глава семьи Альфред. Пусть с Альфреда и спрашивают. – Мистер Хилбери вновь откинулся в кресле.

Кэтрин показалось, что она задела его за живое, упомянув семью.

– Думаю, мне стоит повидать их, – решила она.

– Я тебя даже близко к ним не подпущу! – воскликнул мистер Хилбери с необычной для него решимостью. – И я вообще не понимаю, для чего им понадобилось тебя в это вовлекать и какое это имеет к тебе отношение.

– Мы с Сирилом всегда были дружны, – заметила Кэтрин.

– Но он хоть раз говорил тебе об этом? – резко переспросил мистер Хилбери.

Кэтрин покачала головой. Разумеется, она была уязвлена тем, что Сирил не доверился ей, – неужели он думает, как, наверное, думают Ральф Денем и Мэри Датчет, что она черствая или даже злая?

Мистер Хилбери, казалось, внимательно изучал оттенки пламени в камине.

– Что касается твоей матери, – произнес он после паузы, – поставь ее в известность. Пусть узнает факты прежде, чем они станут предметом всеобщего обсуждения, хотя я не понимаю, почему тетя Селия уверена, что это обязательно произойдет. Чем меньше про это говорить, тем лучше.