Ночь и город

— Говорю тебе, Джо, я могу раздобыть денег в любой момент, хоть тысячу, если пожелаю… Ну-ка, Хелен, давай потанцуем.

Он поднялся, слегка пошатываясь, и, держа Хелен за руку, отправился танцевать. Фиглер мрачно наблюдал за ними, пока они не вернулись.

— Бог мой, вот это я понимаю! — воскликнул Фабиан. — У тебя шикарное чувство ритма! Да ты имеешь все шансы стать звездой! Все, как говорится, при тебе! Слушай…

— Гарри, — настойчиво проговорил Фиглер, — отдай мне деньги, Гарри.

— Тридцать пять шиллингов, пожалуйста, — сказал Адам, ставя на стол бутылку виски. — Содовую?

— Разумеется содовую.

— Это будет еще пять шиллингов.

— Ты не против, если я выпью имбирного эля? — спросила Хелен.

— Ты что, шутишь?! Все мое — твое!

— Два фунта три шиллинга за все, сэр, — сказал Адам, открывая бутылку.

Фабиан дал ему три фунта и пригоршню серебра.

— Гарри! Последний раз спрашиваю — ты отдашь мне деньги до завтра или нет?

— Да ладно, не сходи с ума!

— Ну смотри… — зловеще протянул Фиглер.

— «Отдай мне деньги!» Ха! Принеси еще выпить. Принеси всем ребятам выпить. Давай, приятель, принеси всем ребятам по стаканчику!

Виски в бутылке значительно поубавилось.

— Бог мой, повернется ли у кого-нибудь язык сказать, что я жадный? Только не я, черт побери! «Транжира Фабиан» — вот как меня прозвали в Штатах. Может, однажды я туда вернусь… Слушай, вот тебе идея для песни: «О, однажды я… однажды я вернусь туда…»

Ви гладила Душителя по руке.

— Слушай, Чарли: тук-тук!

— Чего?

— Тук-тук!

— И что?

— Слушай. Я говорю: «Тук-тук», а ты отвечаешь: «Кто там?» — а потом я говорю… Ну, например: «Смит», а ты говоришь: «Какой Смит?» Понял?.. Тук-тук!

— Кто там?

— Гости.

— Какие гости?

— Гости, пришли глодать твои кости.

— Кто пришел глодать мои кости?

— О Господи! Это шутка, ты что, не понял? Гости — кости. Ясно?

— Ну да. А что дальше?

— О Боже… Слушай, дорогуша, ты обязан платить мне за мое время.

— Какое время?

— Время, которое я провожу, сидя здесь с тобой.

— Почему это?

— Ну… Я ведь должна платить за квартиру, так?

— И что?

— Именно поэтому ты обязан платить мне. Я на это живу, ясно?

— Не буду я тебе платить.

— Но мне нужно на что-то жить, понимаешь?

— А зачем?

Ви и сама не знала зачем. Опустошив стакан, она заглянула в него с несчастным видом. Зал был почти полон, но все мужчины пришли со своими дамами, и большая часть девушек осталась не у дел. Теперь они сидели понурившись за своими столиками. Оркестр гремел. Носсеросс вскочил на платформу и закричал:

— Внимание! Дамы и господа! Позвольте вам представить — Сири Андерсен!

На середину зала вышла стройная блондинка. Над ее головой вращались розовые огни. Заиграл оркестр. Облаченная в серебристое обтягивающее платье, она кружила по залу, исполняя какой-то фантастический танец. Огни вдруг погасли, и только несколько слабых красных лучей падало с потолка. В их рассеянном свете Сири Андерсен порхала, как диковинная серебристая птица, а острые каблучки ее серебристых туфелек сверкали, как звезды. Музыканты играли все быстрее и быстрее; оркестр, достигнув крещендо, споткнулся и, помедлив секунду, сменил ритм, заиграв «Мемфис-блюз». Танцовщица начала извиваться всем телом… все медленней, медленней — серебристая птица умирала… ее бедра медленно покачивались из стороны в сторону…

Свет загорелся снова. Оркестр смолк, и танцовщица остановилась перед Фабианом, задрав ногу прямо над его плечом. Потом она выбежала из зала под аплодисменты зрителей, которые, не переставая хлопать, понемногу возвращались в танцзал.

— А это было умно, — сказал Фабиан, — чертовски умно. У этой девчонки определенно есть мозги.

Адам прошептал на ухо Хелен:

— Кто сказал, что любовь слепа? Его глаза что рентгеновские лучи. Иначе как можно, заглянув девчонке под юбку, разглядеть мозги?

Хелен от души рассмеялась.

— Выпьем! — сказал Фабиан. — Эй, дружище! Вот тебе бутылка, можешь ее прикончить. И принеси нам еще одну.

— О Гарри, — воскликнула Ви, — а ты купишь мне милую маленькую игрушечку?

В тот же миг перед ними появилась разносчица шоколада. Она протягивала набивного жирафа с выпученными глазами.

— Вы хотели игрушку, сэр?

— Нет, милашка. Кто сказал, что я хочу игрушку? Брехня! Да я его свинцом нашпигую… Слушай, у меня тут снаружи четыре головореза с автоматами, настоящие бандиты, и если кто вздумает мне грубить… Четыре головореза сидят в машине с гранатами, пулеметами, слезоточивым газом, дробовиками, револьверами, браунингами и бритвами, и стоит мне только свистнуть… Эй, приятель! Бутылку виски!

— Гарри, — сказал Фиглер, — Душитель хочет спать.

— Ну так уложи его в постель.

Фиглер поднялся из-за стола:

— Я пошел. Позвоню тебе завтра утром.

— Попридержи язык, Джо, а не то я тебя в порошок сотру! Я маленький, да удаленький! Я тебе ноги отрежу и завяжу на шее бантиком… Слыхал об Аль Капоне? Так вот…

— Слушай, Гарри, я уже сыт по горло этой белибердой! Я расторгаю наш контракт.

— Не желаете ли шоколаду? — спросила девушка.

— Джо, — проговорил Фабиан заплетающимся языком, — я куплю тебе большущую коробку шоколада.