Ночь Хогги Дарна

Старик был крепко сжат пальцами, упрятанными в крыло, но правая рука оставалась свободной и бешено молотила воздух. Коул изо всех сил ударил своей боевой костью по ноге чудовища и громко завыл от ярости. И тут он увидел валявшийся на земле пистолет, по-видимому, выпавший из кобуры Бидграсса. Коул поднял его, но мощь вновь влилась в его голое тело, и он не использовал найденное оружие. Вместо этого он метнул кость в голову стомпера, чтобы отвлечь на секунду его внимание, и тут же перебросил пистолет старику. Коул знал — они не могут, не имеют права проигрывать.

Бидграсс ухватил пистолет, а когда голова монстра вновь повернулась к нему, навел ствол прямо на треугольный глаз и нажал на спуск. Красная струя плазмы ударила в глаз, пробила его и взорвалась в мозгу гиганта. Стомпер судорожно подпрыгнул, выронил своего убийцу, пробежал три шага и рухнул на землю.

В то же мгновение пение стомперов изменилось — теперь оно звучало, как скорбная похоронная музыка, в нем слышались плач и стенания. Коул уже где-то слышал подобное пение… Он напряг память и вспомнил — конечно же, так пели стомперы на бойне, когда мясники бросились топорами рубить им головы. Коул знал; Праотец-Стомпер умер навсегда — после семисотлетней кровопролитной борьбы.

Флайеры проносились над головами людей, их бластеры еще били по скалистым оврагам, но война уже завершилась. Великая мощь (если чувство нереальности происходящего и крайняя степень возбуждения и в самом деле были мощью) оставила Коула, и он стоял — обнаженный, чувствующий из-за этого некоторую неловкость, откровенно недоумевающий, чем он тут только что занимался. Затем он увидел девушку за спиною Бидграсса и взял себя в руки.

Крепкий старик устало улыбнулся.

— Мы победили, мой мальчик, мы выиграли эту войну, — сказал он. — Следующую задачу решать тебе.

— Да, я помогу вам, — заверил Коул.

— Ты возглавишь народ. О, я еще поживу на этом свете, хотя и не очень долго… Сотни лет назад было произнесено пророчество. До сегодняшней ночи люди вроде меня или Арскота думали, что это всего лишь поэзия, но Морган и другие экс-дикари всерьез верили в него.

— И в чем же оно состояло?

— Было предсказано, что в ту ночь, когда умрет Праотец-Стомпер, из леса явится обнаженный человек, и это будет новый Праотец-Человек. Он придет со своей прекрасной женой, вооруженный огромной человеческой костью, и будет править людьми, и обратит их усилия на выполнение величайшей задачи — задачи восстановления и исправления. Его… твой, мой мальчик, ритуальный титул будет звучать так: Старший в любви. А я… я отныне всего лишь сломленный годами старик… Прими же это бремя!

В горле у Коула пересохло. Он должен был что-то сказать!

— Я принимаю его… — сказал он.