Ночь храбрых

Наконец, Кира сделала круг. Она может покончить с армией в другое время. Сейчас ее больше волнует ее отец, который лежит в Ущелье на спине. Возможно, еще есть время спасти его.

«ВНИЗ, ТЕОН!» – крикнула Кира.

Теон нырнул вниз и приземлился рядом с ее отцом на вершине широкого плоского валуна в центре Ущелья. Кира спешилась и бросилась в отцу.

Она опустилась рядом с ним на колени, сотрясаемая рыданиями, подняв его в своих руках. Его глаза были закрыты, дыхание прерывистым. Он был едва жив.

«Отец!» – рыдала Кира, слезы текли по ее щекам, она не в силах была сдержать свое горе.

Кира подняла его на руки, положила его спину Теона, после чего взобралась наверх, держа его. Они взлетели, направившись на северную сторону Ущелья, к безопасности его людей. Если есть какой-то шанс спасти его, то только так.

*

Кира опустилась на колени возле своего отца, окруженная сотнями его воинов, которые собрались вокруг, глядя на Дункана на смертном одре. Он был очень слаб, его глаза были едва открыты, пока он лежал на скале, в безопасности среди своих людей, на этой стороне Ущелья. На безопасной стороне.

Вдали Кира слышала пандезианскую армию, которая все еще не пришла в себя после своего поражения, после перекрытия Ущелья. Казалось, что они сплачиваются, готовые к повторной атаке, к попытке найти способ обойти Ущелье или пройти через него.

Тем не менее, Кира не чувствовала себя в безопасности. Она не чувствовала облегчения. Вместо этого ею овладела глубокая, всепоглощающая грусть. Она сидела на коленях, глядя на своего отца, видя, как ослабевает его жизненная сила, и это причиняло ей невыносимую боль. Произошло то, что казалось ей невозможным. Ее отец – самый лучший, самый сильный человек из всех, кого она когда-либо знала, умирал. Все целители сказали, что его время пришло.

Ее глаза наполнились слезами, когда она смотрела вниз, покачивая его голову в своих руках. Она жалела о том, что не прилетела раньше. Хотя бы на несколько минут. Если бы она только вернулась из Марды раньше. Она сделала бы что угодно, чтобы спасти его жизнь. Ей казалось, что она подвела его.

Кира вытерла слезы, желая, чтобы ее отец не умирал.

«Отец», – произнесла она шепотом. – «Я тебя подвела».

Кира ждала в бесконечной тишине. Наконец, Дункан протянул руку и крепко схватил ее за запястье. Он слабо улыбнулся, едва приоткрыв глаза.

«Кира», – сказал он. Его голос казался таким приглушенным, таким далеким, не похожим на того отца, которого она любила и знала, на которого она полагалась всю свою жизнь.

Кира смотрела на него, слушая.

«Я хочу, чтобы ты знала кое-что», – добавил Дункан.

Кира наклонилась поближе, пытаясь расслышать его слова.

«Я горжусь тобой. Горжусь так, как никогда не надеялся, будучи отцом. Горжусь больше, чем своими сыновьями», – он помедлил, пытаясь заговорить. – «Самое важное – я хочу, чтобы ты знала о том, как сильно я тебя люблю».

Кира не могла сдержать слез, пока ее отец пытался дышать и говорить.

«Ты, Кира», – наконец, добавил он. – «Ты из всех моих детей единственная. Скажи своей матери…»

Его голос затих, и сердце Киры заколотилось от любопытства и сожаления, когда ею завладели чувства. Он не может умереть. Не сейчас. Она хотела, чтобы он жил.

«Что, Отец?» – плакала Кира. – «Сказать ей что? Что я должна сказать своей матери? Кто моя мать? Кто я?»

Дункан опустил голову, закрыл глаза и произнес свои последние слова.

«Скажи ей…», – заключил он. – «Мне жаль».

После этого Дункан закрыл глаза.

Он был мертв.

Кира испустила вопль горя. Она откинула назад голову и посмотрела на небо, проклиная этот день. Разве в этом мире уже не достаточно смерти, чтобы спасти одного этого человека?

Внезапно Кира почувствовала себя совершенно одинокой, какой она себя не чувствовала никогда в жизни. Она чувствовала себя сиротой. Казалось неестественным не иметь родителей. Это казалось несправедливым. Как отца могут отнять у нее особенно сейчас, после такой победы, когда они на пороге полной свободы, на пороге достижения всего того, на что он когда-либо надеялся и мечтал всю их жизнь?

Кира рыдала от горя, склонившись над отцом, обнимая его мертвое тело.

«Нет, Отец, нет!»

Она хотела вернуть его, обнять, сказать, как сильно она его любит. Кира представляла, как будет праздновать вместе с ним, что он всегда будет с ней, увидит, как она станет великим воином, как он будет гордиться ею, а однажды увидит ее собственных детей. Зачем ей жить, если отец мертв? Чье одобрение она теперь должна заслужить?

В это мгновение Кира поняла, что часть ее умерла вместе с ним, что она никогда уже не будет прежней.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Мерк и Лорна направляли корабль глубже в Гавань Ура, черное небо было угрожающе освещено красными мерцающими звездами и свечением пылающих пандезианских кораблей. В пути корпус их корабля врезался в бесконечные трупы пандезианских солдат, которые плавали в воде, производя жуткий тихий звук. Туман Лорны все еще висел в воздухе, но он начинал медленно рассеиваться, и они теряли укрытие. Теперь у них было мало времени.