Ночь, когда я потеряла тебя

– Мы скоро будем.

Майкл твердо сказал это и сбросил звонок. А мне оставалось смотреть на часы и ждать.

Друзья вошли в дом без стука. Лесли была одета в серый кардиган, под которым шелковая майка. Она оставалась красивой даже в такое время. Майкл выглядел сонно, но тоже достаточно хорошо.

– Долго не могли найти няню, – сказала Лесли, проходя на кухню за стаканом воды.

– Ничего, я все понимаю.

Майкл молча сел на диван, но его взгляд был задумчивым.

– Я хотел бы верить, что он жив.

Мои глаза, только что пролившие водопад, снова наполнились слезами. Я не произнесла ни слова, лишь кивнув.

– Черт, это невозможно.

Майкл встал с дивана и начал ходить кругами по небольшой гостиной. Его шаги были неуверенными, как и его поведение. Лесли тоже была молчалива, хоть на нее это не похоже.

– Он уже возвращался к жизни, – напомнила подруга, – что, если сейчас произошло что-то похожее?

– Тогда я попала в прошлое, а сейчас все идет своим чередом.

Лесли поставила пустой стакан в раковину, а затем спросила:

– У тебя есть чай?

– На верхней полке справа.

– Надо ехать в клинику, – сказал громко Майкл, – это единственный вариант.

Лесли протянула мне чашку с горячим чаем, оставив себе вторую.

– Марк уже знает?

Я помотала головой.

– Еще не успела. Я хочу узнать, что Джеймс … правда, Джеймс. К тому же, вы помните, что он сделал?

Я сделала большой глоток чая и обожгла себе язык. Майкл взял чашку Лесли и сел за стол, за которым сидела его жена.

– Надо ехать.

Я кивнула, а затем отпила еще.

В машине Майкла было душно. Я сидела под кондиционером рядом с водителем, но мне катастрофически не хватало воздуха.

– Все будет хорошо, – сказал Майкл, но его лицо было таким же бледным, как и мое.

До медицинского центра Сан-Луиса в Ньюмане пять часов, но каждые три минуты отдавались мне тошнотой. Я не видела Джеймса восемь лет. Какой он? Повзрослел хоть чуть-чуть или остался прежним?

Тело покрывалось холодным потом. Оставалось ехать меньше часа, и во мне все колебалось. Светлая полоса потихоньку окрашивалась в розовые тона. Скоро у Ричарда проиграет будильник, и он, как в обычный будний день, встанет на работу, но все равно опоздает на нее. Я взяла телефон под молчаливые взгляды друзей. Когда гудки сменились голосом, я нашла в себе силы разорвать тишину в машине.

– Ричард!

Мой голос был чересчур нервным, и я пожалела, что набрала, а не написала ему сообщение.

– Эмма, все в порядке?

– Да, – сказала я, – да, я просто плохо спала. Кошмары снились. Ты сможешь отвезти Саманту в школу, я не успеваю кое-что сделать. В пекарне куча дел.

– Хорошо, но у тебя точно все хорошо? Ты со вчерашнего дня какая-то странная…

Моя совесть давила на меня из-за того, что я наврала человеку, который стал моим спасением.

– Спасибо.

Я скинула, продолжая смотреть в окно, но, когда мы подъехали к больнице, мой взгляд был прикован к ногам, что нервно тряслись, отдавая холодом.

– Я не готова.

Майкл поддерживающе погладил меня по плечу.

– Это нормально.

– Нет! Это, – я обвела руками больницу, – не нормально.

– Мы сходим с Майклом первые, – откликнулась Лесли, но я, поборов очередной приступ тошноты, помотала головой.

– Я пойду туда одна.

И пока я не потеряла решительность, я вышла из машины и твердой походкой пошла ко входу.

В прозрачных дверях я видела белые халаты, которые, как привидения, летали по коридорам. Холодные пальцы не слушались, и чтобы открыть дверь, мне пришлось приложить усилия. Она поддалась не сразу, и мое дыхание сбилось.

Внутри пахло медикаментами и освежителем воздуха, который явно не справлялся со своей задачей. Приторный цветочный аромат давил на слизистую носа, и не мне одной: девушка за стойкой регистрации чихнула три раза. Я на ватных ногах подошла к ней, но она не сразу обратила на меня внимание. Ее глаза были красными, нос закрыт медицинской маской, и она отвлеченно заполняла что-то в компьютере.

– Здравствуйте, – я начала говорить, но мой голос был тихим, будто не мой.

Уставшие и больные глаза регистратора поднялись на меня.

– Вы записаны?

– Я? Нет.

Ее вопрос вогнал меня в краску, и мне стало неловко. Я не знала, как сказать и что, чтобы выяснить про телефонный звонок.

– Экстренная?

– Нет.

Регистратор сняла с себя маску, и ее бровь взлетела наверх.

– И зачем Вы пришли?

– Мой муж… Мне позвонили и сказали, что здесь мой муж.

– Фамилия и имя у мужа есть?

Я кивнула, пряча руки в карманы.

– Джеймс Харрисон.

Девушка быстро набрала в компьютере имя, а затем долго что-то читала.

– Его страховку нашли, произошел сбой, система показывала, что он мертв. Но уже все хорошо. Он в третьей палате.

Девушка встала с неудобного стула и взяла из прозрачного ящика белый халат.

– Бахилы сзади вас.

Она протянула мне халат и снова принялась за работу. Я подошла к корзинке с бахилами и надела то, что мне дали. Халат пахнул детским порошком, и это вызвало во мне еще один приступ тошноты.

Я пошла искать палаты и, увидев цифру «3» на двери, остолбенела. В глазах потемнело, мир закружился, но я нашла в себе силы постучать. Сердце било в грудь, чуть ли не вырываясь из тела. Не дождавшись ответа, я дернула за ручку.