Ночь, когда она исчезла

Рядом с кухней есть небольшая комната. Скарлетт называет ее укромным местечком. Комната заставлена книжными полками и слабо освещена, в ней два маленьких красных дивана, стоящих друг напротив друга, а между ними большой журнальный стол из орехового дерева, заставленный интересными предметами. На нем лежат большие глянцевые книги в твердом переплете и несколько журналов по дизайну интерьера. Она закрывает за собой дверь, снимает мокрый топ, надевает футболку Зака, снимает мокрые трусы и натягивает шорты. Она опускает голову и тюрбаном накручивает на мокрые волосы черное полотенце. Она хочет остаться здесь. Здесь тепло и безопасно. Она чувствует себя защищенной от странностей вечера, от зловещей энергии, висящей в воздухе. Она проверяет свой телефон и видит, что сейчас почти час ночи.

Может, написать матери сообщение, думает она. Но потом решает, что, вероятно, та уже спит, и ей не хочется будить ее без надобности, и поэтому она снова блокирует телефон, садится на маленький красный диван, берет одну из больших глянцевых книг и начинает листать ее. Слова и картинки расплываются перед ее глазами, напоминая ей, что хотя она уже не так пьяна, как была недавно, она все еще далека от трезвости.

— Вот ты где, — раздается в дверях низкий голос. Это Зак. Он снова в рубашке и брюках, мокрые волосы зачесаны с лица. — Что с тобой?

Он закрывает за собой дверь и стоит в дверном проеме, галогеновый светильник прямо над его головой отбрасывает на его лицо зловещие тени.

— Ничего, — говорит она. — Просто зашла, чтобы согреться и просохнуть.

— А меня бросила там, как придурка?

— Зак, — говорит она. — Это была твоя идея приехать сюда. Я два часа назад хотела вернуться домой, помнишь?

— Да, я помню. Но потом я подумал: вдруг ты просто сказала, что хочешь вернуться домой, ради меня, а я не хотел, чтобы твои друзья думали, что я мешаю тебе, не даю тебе весело проводить время.

— Я не хотела сюда приезжать. Я хотела домой. Я все еще хочу домой. Я сейчас вызываю такси.

Она поднимается на ноги, и когда она это делает, Зак вплотную подходит к ней и говорит:

— Нет. Нет, мы никуда не идем. Еще нет.

Он стоит близко. Она чувствует исходящий от него запах хлорки, чувствует жар его дыхания.

— Я хочу домой, — снова говорит она усталым голосом.

Она делает шаг, чтобы пройти мимо него, но он крепко хватает ее за руки.

— Ты знаешь, что я собирался сделать сегодня вечером, Лула? Ты хоть представляешь, что я собирался сделать?

Он отпускает одну ее руку и лезет в карман брюк, вытаскивает маленькую черную коробочку и с такой силой прижимает ее к груди Таллулы, что та чувствует, как там уже начинает формироваться синяк.

— Ой, — говорит она, потирая грудину. — Мне больно.

— Открой! — рычит он.

Она глубоко вздыхает, расстегивает застежку и в ужасе смотрит на крошечный бриллиант, сверкающий перед ней в свете галогенных светильников. Вот оно, думает она. Вот оно. Причина всех до единой жутких минут этого вечера. Она закрывает коробочку, возвращает ее Заку и говорит:

— Я бы сказала «нет».

Сила собственной реакции слегка пугает ее. Ей не хватает воздуха.

Он слегка покачивается.

— Верно, — говорит он. — Верно.

На мгновение Таллула думает, что этим все закончится. Вдруг это конец? Вдруг на их путешествии с Заком можно поставить точку и все было так просто? Но она смотрит на Зака, видит, как оцепенелое принятие на его лице сменяется замешательством, а затем, быстро, в считаные доли секунды, черной яростью.

— Это она, да? — говорит он. — Это как-то связано с ней?

— С кем?

— С той девушкой. Скарлетт. С того момента, как она вошла в паб сегодня вечером, ты была как на иголках. Вот почему я поехал сюда. Хотел посмотреть, что происходит. Итак, в чем дело?

Таллула чувствует, что внутри ее что-то нарастает и несется с бешеной скоростью.

— Мы вместе, — прямо говорит она.

Зак ошарашен. Его лицо искажается уродливой гримасой недоумения.

— Что?

— Я. И Скарлетт. Мы встречаемся.

Так. Дело сделано. Слова сказаны. Все кончено. Таллула тяжело выдыхает и ждет.

— Ты хочешь сказать, что вы… — Он не может подобрать слов, чтобы описать то, что ему противно. — Ты и она? Вы…

— Мы занимаемся сексом. Да.

— О боже! — Он слегка спотыкается и стонет. — О мой бог. О господи. Я это знал. Господи, я это знал, с той минуты, как увидел эту фотку на твоем телефоне, я тотчас все понял. Это было так очевидно. Значит, у вас был секс? Между ней и тобой?

— Нет. Господи. Нет, тогда это был всего лишь второй раз, когда я разговаривала с ней.

— Но это началось тем вечером?

— Нет. Нет. Недавно. Лишь после того, как у нас с тобой начались проблемы.

— Какие проблемы? У нас не было никаких проблем.

Она моргает. Она не имеет ни малейшего представления, нарочно он строит из себя дурака или искренне верит в это переписывание их истории.

— Блин. Лула. Я серьезно. С кем? С ней? Из всех людей! Ее даже нельзя назвать хорошенькой. Она страшна как смертный грех.

— Неправда, она не страшна. Она прекрасна.

Он хватается за голову.