Ночь, когда она исчезла

АР: Да. Конечно. В общем… Кольцо все это время было у меня, и я постоянно хотела что-нибудь с ним сделать. Я хотела рассказать кому-нибудь о том, что я слышала. Или о том, что, как мне казалось, я слышала. Потому что, ну, вы знаете, в ту ночь я выпила. Я была под кайфом. То, что я видела и что я слышала, было таким мимолетным. Как будто что-то просто промелькнуло передо мной. Но я все время продолжала думать, что полиция найдет свидетельства того, что произошло той ночью, или что Скарлетт вернется, или Таллула вернется, или что даже Зак вернется… потому что мне просто все померещилось. Все это. Я думала, что все уладится само собой и мне не нужно ничего делать или вмешиваться, но шли месяцы, месяцы и месяцы, и ничего не произошло, а потом в годовщину их исчезновения мать Таллулы устроила бдение при свечах, и никто по-прежнему ничего не знал. А однажды я увидела ее в Мэнтоне, она толкала коляску с ребенком Таллулы и выглядела такой печальной, такой убитой, и мне стало плохо. В общем, я жила… я жила в аду. В настоящем аду. Короче, в прошлом месяце я пошла проведать Лекси и наконец рассказала ей, что я видела в ту ночь за дверью той комнатки: как Зак и Таллула ссорились и Зак швырнул в нее коробочку с кольцом. А потом я рассказала ей, что я слышала потом… Как Таллула крикнула: что ты наделала? И Скарлетт ей в ответ: но ведь ты сама сказала, что хочешь, чтобы он исчез. И тогда Лекси сказала мне…

АР: [молчание]

ДМ: Не торопитесь. Ничего страшного.

АР: [плачет]

АР: Лекси сказала мне… она сказала мне, что поддерживает связь со Скарлетт, что Скарлетт на яхте с матерью и братом. Она сказала, что мать заставила их на целый год отправиться в кругосветное путешествие и что она требует полной анонимности. Это как-то связано с их отцом. Якобы он позволял себе семейное насилие. Я не знаю. Мне это показалось странным. Я имею в виду, их отца с ними никогда не было. А эти двое так и не нашлись. Зак и Таллула. И во всем как будто была огромная зияющая дыра. И поэтому в прошлом месяце я отдала Лекси кольцо, незадолго до того, как она уехала во Флориду, и она сказала: «Я разберусь с этим. Обещаю. Я разберусь с этим».

— 62 – Июнь 2017 года

Таллула пробуждается от такого глубокого сна, что ничего не может о нем вспомнить. Она просыпается, и сквозь кожу век проникает свет. Она просыпается и понимает, что лежит на мягкой поверхности. Она просыпается от негромкого сопения и звука, похожего на чмоканье губ, медленно открывает глаза и видит морду Тоби. Пёс спокойно смотрит на нее. Он снова облизывается и вновь сопит. Когда ее глаза привыкают к свету, она видит, что лежит в том самом «укромном уголке» в доме Скарлетт. Дверь приоткрыта, и до нее доносятся голоса. Тихий смех.

Она пытается сесть, но останавливается, поняв, что каким-то образом связана. Она смотрит на свои ноги — они стянуты пластиковым шнуром. Ее руки скручены в запястьях.

— Эй! — кричит она хриплым голосом. На кухне тотчас становится тихо. — Эй!

Она слышит шаги по каменному полу кухни, а затем появляется Скарлетт. На ней черные джоггеры и большая футболка с логотипом «Левиз».

— Ой, — говорит она. — Ты проснулась. Мам! — кричит она, обернувшись назад. — Таллула проснулась! — Она подходит к ней и садится на край дивана между Тоби и головой Таллулы. Она протягивает руку к лицу Таллулы и гладит ее по щеке. — Как дела? — спрашивает она.

— Что происходит? Почему я связана?

— Ради твоей собственной безопасности, — говорит мать Скарлетт, появляясь в дверях с черной кружкой в руках. Сегодня на ней нефритово-зеленое хлопковое платье с завязками на талии. Волосы гладко зачесаны назад.

— Безопасности от чего?

Мать Скарлетт вздыхает.

— Нам нужно увезти тебя отсюда. Полиция на данный момент уехала. Но они вернутся. Они думают, что ты и Зак исчезли вместе, и так это и должно остаться.

— Но… — Таллула чувствует, как ее голову пронзает какой-то звук, и ее зрение по краям тускнеет. — Нет, — говорит она. — Мне нужно домой. Я должна увидеть моего ребенка.

— Таллула, — говорит Скарлетт, — если ты сейчас пойдешь домой, ты никогда больше не увидишь своего ребенка. Ты это понимаешь? Если ты сейчас пойдешь домой, полиция задаст тебе миллион вопросов о Заке, и тебе придется как-то объяснять, что с ним случилось. А что бы ты им сказала?

— Я бы сказала, что он… я бы сказала… — Таллула умолкает, пытается собрать воедино нити своих мыслей и почти сразу же чувствует, как они вновь ускользают от нее. — Я бы сказала, что он ушел.

— Да. И это было бы явной ложью. Неужели ты хочешь солгать полиции?

— Да. Нет, мне все равно. Я просто хочу домой.

— Нет, — заявляет мать Скарлетт. — Боюсь, это не вариант. В пятницу вечером здесь случилась ужасная вещь. Поистине ужасная вещь. И я знаю, что тобой двигала страсть, двигал страх. Мне понятен этот материнский инстинкт. Но факт остается фактом: Зак мертв. И ты убила его.