Ночь, когда она исчезла

— У нее было что-то вроде нервного срыва, — отвечает Лиам. — Она дрожала, она сжалась в позе эмбриона. Ее мать считала, что она это нарочно, чтобы привлечь к себе внимание. — Лиам пожимает плечами. — Может, так оно и было. Я не знаю. Но я знал, что не могу оставить ее. Знал, что я все еще ей нужен. Я сказал отцу, что пока еще не приеду домой, и на время переехал к ней. Затем здесь, в школе, появилась вакансия помощника учителя, и я подумал, почему бы мне на несколько недель не податься в помощники, просто чтобы оставаться рядом со Скарлетт. — Он вздыхает. — И да, я все еще здесь, больше года спустя.

— Почему? — спрашивает Софи. — Почему вы не вернулись домой, когда Скарлетт уехала?

— Просто я… — Он морщит лицо. — Я не знал, что она не вернется. Я думал, они просто уехали на лето. А потом наступил сентябрь, а они все не возвращались. И тогда я подумал, что они вернутся на Рождество, но они не вернулись. Затем наступил 2018 год, и Скарлетт вообще перестала отвечать на мои сообщения и телефонные звонки, и я подумал: ну что ж, теперь у нее новая жизнь. Все кончено. Но мне здесь понравилось. И я остался.

— А вечеринка у бассейна, — мягко спрашивает она, не желая давить на него. — Что же случилось той ночью?

Он поднимает глаза и вздыхает.

— Бог мой! Кто знает. Лично я знаю лишь одно: я понятия не имею, почему они вообще были там. Тот парень, Зак, я бы сказал, он был не в духе. Я чувствовал, что между ним и его девушкой что-то не так. В пабе у меня возникло такое чувство, что девушка не хотела ехать домой к Скарлетт, что ему пришлось ее уговаривать. А потом, оказавшись там, у Скарлетт, они просто чувствовали себя не в своей тарелке. Им явно не хотелось сюда приезжать, и они держались особняком. Было видно, что у парня что-то на уме. Он как будто ревновал, завидовал…

— Завидовал? Кому? Чему?

Лиам моргает, и она замечает, как он задерживает дыхание.

— О господи, я не знаю. Может, размеру дома, богатству и все такое прочее. В любом случае атмосфера была натянутой. А моя подруга Лекси — она тоже здесь живет, дочь Керрианны…

Софи кивает.

— Она собралась ехать обратно в школу, и к тому времени я тоже порядком устал, и мы предложили этой паре подвезти их обратно в деревню, и девушка сказала: да, было бы здорово. Но он сказал: нет, мы остаемся. Я видел, как он затащил ее обратно в кресло, и мне стало ее очень жаль. И я, конечно же, рассказал тогда все это полиции, и я думаю, что мать девушки, Ким, по-моему, она подумала, что с ним что-то не так. Что это как-то связано с ним. Что он ее убил. А потом неким образом исчез. Но согласитесь, разве не странно, что не осталось никаких улик? Вот что меня всегда смущало. Они были там, а потом пропали. Ни капли крови, ни запаха смерти. Двое здоровых молодых людей были и пропали. В этом нет никакого смысла. Или есть?

Он опускает глаза на телефон Софи и смотрит на фотографию кольца.

— А теперь, — говорит он, пальцами увеличивая изображение, — все начинается сначала.

— 24 – Февраль 2017 года

Сквозь причудливые кованые ворота Таллула смотрит на длинную подъездную дорожку, на дом Скарлетт, что виднеется из-за крон деревьев на вершине невысокого холма. Похоже, до него отсюда еще добрая миля. Она протаскивает велосипед через узкую пешеходную калитку сбоку от ворот, а затем снова садится на него и едет дальше.

Она не знает, что делает и почему. Просто у нее такое чувство, что стены ее жизни сжимаются вокруг нее и ей всего на минуту нужно найти в них брешь, чтобы вдохнуть воздуха.

Подъезжая к дому, она тихонько ахает. Это дом из сказки, дом, который вам снится, а на следующее утро вы просыпаетесь и с грустью понимаете, что он не настоящий.

Она прислоняет велосипед к стене и, хрустя белым гравием, шагает к входной двери.

На миг она думает: может, ей стоит позвонить Скарлетт? Дать ей возможность притвориться, что ее здесь нет, или спрятаться. Но она смотрит на время и видит, что Зак вернется с футбола всего через час, и она проделала весь путь, и она очень, ну очень хочет увидеть Скарлетт. Она нажимает на дверной звонок, откашливается, трогает волосы, снова откашливается и мгновение спустя слышит женский голос: «Иду!» И это она, Скарлетт, она приближается, открывает дверь, и Таллула ловит себя на том, что затаила дыхание, и когда дверь открывается и взгляд Скарлетт падает на нее, возникает крошечная доля секунды, когда кто-то должен что-то сказать, но никто ничего не говорит, и Таллула уже готова сказать: «Ладно, я пойду». Но прежде чем слова слетают с ее губ, Скарлетт слегка встряхивает головой, моргает и говорит:

— Боже мой. Таллула из автобуса!

В поле зрения появляется огромный пес. Это пес с автопортрета Скарлетт в корпусе художественного факультета колледжа. Он гигантский.