Ночь, когда она исчезла

— Иногда я задаюсь вопросом… — начинает Мэгс и на миг умолкает. — Не знаю, — продолжает она. — Ты когда-нибудь задумывалась, а точно ли это ребенок от Зака?

В голове Ким как будто что-то с грохотом рушится. Она ничего не говорит, потому что не может подобрать слов.

— Я имею в виду, это всего лишь предположение. Но оно могло бы все объяснить.

— Что именно объяснить?

— То, что случилось той ночью, что бы это ни было. Может, Зак узнал, что не он отец, и они поссорились. Может, он был так унижен, что, хлопнув дверью, ушел прочь и ему было слишком стыдно возвращаться домой. А может, там, в темноте, с Таллулой что-то случилось. Или же это ей было слишком стыдно. Что-то в этом духе.

Ким хочет возразить, но не может. Мэгс между тем продолжает:

— Потому что я никогда не считала, что Ной очень похож на Зака, а ведь обычно младенцы похожи на своих отцов, верно? А Ной, он никогда не был на него похож. Я никогда не ощущала того чувства связи, как то бывало с моими другими внуками. Я…

Ким тычет пальцем в экран телефона, чтобы завершить звонок, и роняет его на кухонный стол, как будто он обжег ей пальцы. Она слегка откидывается назад, на край стола.

Вот оно, думает она. Наконец-то. Мэгс не верит, что Ной — сын Зака. Она считает, что Таллула переспала с другим парнем и забеременела, а затем соврала Заку, будто ребенок от него, чтобы он взял на себя заботу о них. И это при том, что Зак фактически был вынужден просить ее целых полгода, чтобы ему разрешили стать частью семьи. И не только это. Мэгс считает, что исчезновение Зака и исчезновение Таллулы — совершенно несвязанные события. Это бедный рогоносец Зак ушел, бросив Таллулу, и она либо была убита в темноте, либо от стыда сбежала от своего ребенка.

Ким оглядывает свою кухню. Она видит призраки мгновений, канувших в невообразимое прошлое. Крошечный розовощекий Ной на своем высоком стульчике с радостью стучит кулачком по подносу, обнаружив, что он может пукать ртом. Таллула снимала его на свой телефон и хохотала до слез. Чистая, раскаленная добела любовь, соединявшая их троих. То, как она наполняла собой крошечную кухню Ким до самых дальних ее уголков!

А теперь Таллулы больше нет, а Ной — шумный, одержимый мультиками двухлетний мальчик, который проводит дни либо вдали от дома в детском саду, либо здесь, изо всех сил нажимая на кнопки Ким, который пукает ртом не потому, что научился это делать, а потому, что хочет выразить свое отвращение к миру, который Ким, когда его мать исчезла той ночью, создала для него из остатков того, прежнего. Ким так одинока, и ее мир кажется совсем крошечным. Ей хочется вернуть все, всю прежнюю жизнь.

Она роняет голову на грудь и плачет, пока не заканчиваются слезы.

— 33 – Март 2017 года

Скарлетт возвращается в Мэнтонский колледж в начале марта. Таллула наблюдает за тем, как мать высаживает ее из черной «Теслы». Она видит на водительском сиденье очертания черных солнцезащитных очков поверх темных блестящих волос, блеск драгоценных камней на когтистых пальцах, сжимающих руль, а затем безошибочный силуэт встающей с пассажирского сиденья Скарлетт. Поднятый капюшон, поникшие плечи. Дверь хлопает, «Тесла» отъезжает, и взгляд Скарлетт встречается с глазами Таллулы.

— Привет!

При виде нее у Таллулы сводит живот. После их ночевки прошло десять дней, и все это время она избегала звонков Скарлетт, ее эсэмесок, голосовой почты, слегка безумной череды совершенно бессмысленных гифок с танцующими, умоляющими, целующимися, скачущими, кружащимися, обнимающимися человечками, которыми бомбардировала ее Скарлетт.

Она игнорировала ее селфи с грустным лицом, фотки сенбернара Тоби, сопровождаемые словами: «Куда делась милая человечка?» Она постоянно держит свой телефон в беззвучном режиме, чтобы Зак не задавался вопросом, что, черт возьми, происходит.

— Э-э-э… — начинает она, — привет?

— Это все моя мать, — начинает Скарлетт. — Она сказала, что если я не вернусь, она отправит меня жить к бабушке. Она позвонила, и вот я здесь.

Таллула слегка переминается на месте. Утро очень холодное, и в воздухе висят капли ледяного дождя, который больно жалит кожу на тыльной стороне ее рук. Она сует их в карманы пальто.

— Извини, что не отвечала.

Скарлетт пожимает плечами, но молчит.

— Это все Зак. Ты сама знаешь. Он вечно рядом.

— Ты могла бы приехать в воскресенье. Когда он играет в футбол.

В голосе Скарлетт проскальзывают обиженные нотки.

— Он все еще злится из-за того пятничного вечера. — Таллуле ненавистен звук этих слов на ее губах. Она знает, что выглядит жалкой.

— Какая разница? — парирует Скарлетт. — Какая разница, что думает Зак? Тебе восемнадцать, Таллула. Ты не старая замужняя тетка. Просто скажи ему, что тебе все это нафиг не нужно. Скажи ему, чтобы он отвалил от тебя.

— Я не могу.

— Почему нет? Как ты думаешь, что произойдет?

— Ничего, — говорит она, представляя, как его пальцы сжимаются вокруг ее запястий, как он слишком сильно дергает ее за волосы. — Ничего.

Они вместе идут к территории колледжа и некоторое время молчат.