Ночь, когда пролились звезды (СИ)

— Теперь ты довольна? — подхватила слова мужа Идэн. Без улыбки, искаженное резкими тенями, ее лицо казалось острым и удивительно грозным. — Все это происходит из-за тебя, девочка.

— О чем вы говорите? — Летта нахмурилась, сделав шаг назад. Спиной она задела висящий в воздухе цветок, и он неспеша поплыл дальше. — Ведь это вы пытались меня убить.

— Мы пытались спасти мир, — покачал головой шаман. — Но не сумели. И теперь Бог Ночи разгневан. Все, что от тебя требовалось — умереть, Летта. Это ведь так просто.

— Ты не должна была существовать. Появление таких как ты всегда ведет к несчастьям. И посмотри, к чему привела твоя трусость. Ты испугалась принять свою судьбу. А платят за это другие.

— Все, во что вы верили — ложь, — в сердцах выпалила Летта. — Ваш бог не слышал вас все это время! Все, что вы делали для него — вы делали для себя. Вы ошибались. Но мне все равно жаль, что так вышло. Надо было просто прогнать меня.

— Ты и правда так считаешь? — Идэн снисходительно улыбнулась и взмахнула рукой. На мокрой траве начали один за другим появляться тела. Мертвые тела. — Все эти люди погибли сегодня только потому, что ты разгневала нашего Бога. Ты можешь не верить нам, но взгляни сама. Все именно так, как мы и думали.

— Даниэль все равно сделал бы это. Со мной или без меня. Я здесь абсолютно не при чем, — Летта старалась говорить уверенно, но ее трясло, а горло сжимало спазмом.

Она изо всех сил старалась не смотреть на тела, разбросанные по траве. Но вот одно из них зашевелилось. Из травы поднялась макушка с копной выпачканных в крови светлых волос. Голова была вывернута под неестественным углом.

Летта зажала рот руками. Она больше не могла отвести взгляд, хоть внутри все и леденело от одного только вида.

— Ты во всем виновата, — прошелестел тихий хриплый голос.

Маленькая хрупкая девушка стояла к ней спиной, облаченная в когда-то белоснежную ночную рубашку, теперь заляпанную землей. Летта прикрыла глаза. А когда открыла, Элия — светлая Богиня — стояла вплотную к ней и с отрешенным видом смотрела на нее из темных провалов глазниц.

— Ты поверила первому встречному и бездумно сделала то, о чем он просил. И он убил меня. По твоей вине. Теперь ничто и никто его не остановит.

— Я не могла знать, что он задумал. Никто не понял, — чувствовался запах разлагающейся плоти, но Летта, пытаясь скрыть дрожь по всему телу, не отступала. — Он обманул нас. И мне… очень жаль.

— Очень жаль? — белесые выгоревшие брови взметнулись вверх. — Этого недостаточно, Летта. Одного раскаяния мало, чтобы загладить свою вину.

— Что я должна сделать? Я на все готова, лишь бы это прекратилось, — она говорила искренне, и ей казалось, что Элия смягчилась от ее слов.

Но это было не так. Хрупкая девушка вдруг вцепилась ей в запястья костлявыми пальцами и впилась ей в кожу, разрывая вены.

— Ты должна сдохнуть, наконец!

Летта закричала и истерично замахала руками, пытаясь сбросить с себя костлявые пальцы.

Кто-то вдруг схватил ее за плечи и дернул назад. Элия, истерично хохоча, отступила и снова рухнула на землю, больше не поднимаясь.

— Больно, наверное? — перед ней стоял высокий мужчина — бывший глава лагеря Лесных. Он кивнул головой в сторону разорванных запястий девушки, из которых стремительно вытекала кровь. — Это хорошо. Боль отрезвляет. Боль дисциплинирует.

— Это не так, — тихо возразила Летта. — Боль есть боль. Она только пугает. Больше ничего.

— Ты слишком молода и глупа, чтобы понять, — протянул мужчина, задумчиво вышагивая по влажной траве туда-сюда. — У меня были годы, чтобы прийти к этой простой истине. Но отчасти ты права. Я держал их всех в страхе. Я делал им больно, и они подчинялись. А что было до этого? Об нас вытирали ноги, на нас нападали, у моих людей отбирали Монолит жалкие шаманы, — Аберфорт с презрением харкнул под ноги напуганной Летте. — Я сделал их сильными. И все те, кому я делал больно — заслуживали этого, и были благодарны мне за все, что я делал. И что же теперь? — Он остановился, встав боком к Летте, и повернул к ней тяжелый взгляд. — Сопляк занял мое место. И теперь наши люди… Мои люди — дохнут там за чужой лагерь. За чужаков, которым на них наплевать. А все почему? А все потому, что одна наглая девка решила, что имеет право вламываться в чужой дом и делать все, что ее тупой голове вздумается! А ведь мы даже понятия не имели о том, ради чего ты все это устроила!

— Вы позволяли своим людям насиловать и избивать невинную девушку! — закричала Летта, прижимая запястья к груди. Рубашка пропиталась кровью и неприятно липла к телу. — Да, я была не права тогда. Но это не отменяет того, что вы — чудовище! И заслужили того, что с вами случилось!

Аберфорт хмыкнул, разворачиваясь к ней всем телом и нависая сверху.

— Может, я и чудовище, — прошипел он сквозь сжатые зубы. — Но останься я жив — были бы живы и мои люди. Все это… началось с тебя.