Ночь, когда пролились звезды (СИ)

Тем утром она заскочила в паб только для того, чтобы уточнить у Виолетты, который сейчас час. Сегодня здесь было необычайно пусто. Лагерь вообще опустел после того, как волшебники, искавшие у них укрытия, вернулись к себе домой. Конечно, за исключением тех, кто решил присоединиться к ним. В основном это были те, кому возвращаться было попросту некуда. И одной из таких волшебников стала малышка Веста, что оказалось, как никогда кстати, учитывая востребованность ее магии. Конечно, Лекса стояла за нее горой и следила за тем, чтобы та не перетруждалась. Но Веста оказалась на редкость трудолюбивой и весьма настойчивой. Даже многострадальное ребро Летты, наконец, перестало беспокоить после ее вмешательства.

Она застала зевающую Виолетту за стойкой бара. Ее единственными посетителями был старик Первый, сидящий на полу у погасшего камина. И Морган, лениво устроившийся на стуле к нему лицом с чашкой в руке, второй подпирающей голову. И без того светлые волосы Моргана стали пепельно-белыми и теперь походили на волосы его деда. Но, в целом, он выглядел хорошо — на лице ни одной морщинки. Поговаривали, что и тут не обошлось без помощи малышки Весты.

За все то время, что Летта говорила с Виолеттой, они оба не проронили ни слова. Но Летта все равно невольно залюбовалась ими, выходя наружу. Они выглядели так спокойно и гармонично. Порой никакие слова и не нужны вовсе. Достаточно просто быть рядом. Хорошо, что Морган понял это как раз вовремя.

К слову, поначалу многие опасались, что бывший предводитель вернулся, чтобы снова занять свое место. Что он снова что-то задумал. Но этого так и не произошло. Когда все вернулись в лагерь, он молча помог добраться раненным, а после просто надолго исчез в своем старом доме, заперев дверь. И теперь старался крайне редко появляться на людях. Но Летта верила, что это временно. Она давно его простила. Простят и остальные. Каждый имеет право на ошибку.

Выскочив из бара, Летта ускорила шаг. Если верить Виолетте, она уже сильно опаздывала. Зато теперь было ясно, почему на улицах лагеря так пусто.

Ворота были настежь открыты. Никакой охраны — все вышли наружу. Туда же спешила и она сама. На залитый солнцем песок, который топтали десятки чужих ног.

Здесь собрались практически все. Здоровяк Барни, возвышающийся в первых рядах. Живой и улыбчивый. Он щурился, подставив лицо яркому солнцу. И, казалось, совсем не обращал внимания на происходящее вокруг.

Лекса в белом коротком хлопковом платьице. Складки юбки успокаивающе трепало на ветру. Черты ее лица, наконец, разгладились, а на губах блуждала едва заметная улыбка совсем еще юной девушки, пальцы которой покоились в крепкой руке парня, которого она ждала много лет. И вот, наконец, он стоял с ней рядом с аккуратно причесанными волосами, сменивший грязные обноски на чистые джинсы и белую рубашку. Алека было не узнать.

Хло что-то возмущенно доказывающая Рику, который лишь согласно кивал, а сам смотрел в другую сторону и только делал вид, что слушает свою неугомонную подругу. Он знал, что уже через минуту она остынет и все снова будет хорошо. Так и вышло. Едва завидев появление Летты, Хло приветливо заулыбалась и помахала ей рукой.

Но не все Песчаные выглядели такими же беззаботными.

Возмужавший и резко вытянувшийся в росте за каких-то пару месяцев Кристиан стоял будто бы отдельно от остальных, сурово скрестив руки на груди. Та война унесла с собой и его отца, и лучшего друга их семьи — Вильяма, что пал одним из первых. Один день унес с собой сразу всех, кто был ему дорог.

Его приютила Оливия. По началу она хотела забрать Лили и покинуть лагерь. Мысль о том, что именно ее пуля унесла жизнь Ванессы, не давала ей покоя. И это не говоря о том, что все в ее доме напоминало ей об Алане, который больше никогда не вернется назад. Лекса уже собиралась вмешаться, но ее опередил Алек. Он долго говорил с Оливией. О чем именно — никто точно не знает. Но Летта была уверена, что лучше человека, чем Алек для этого разговора было не найти. Ведь их истории очень похожи. Они оба совершили непоправимое, отравленные грехами. И хоть они и понимали, что ничего не могли с этим поделать, но воспоминание о содеянном нельзя было просто взять и стереть.

Тяжелее всех потерю Ванессы переносили Карл и Кирк. Нео рассказал Летте, что они дружили с самого детства. Морган тоже был близок с ней, но угадать, что творилось на душе у этого мужчины, было практически невозможно. Наверняка, и ему было больно.

Но, несмотря на это, никто из них не стал обвинять Оливию. И теперь все они — Оливия, Кристиан, Карл и Кирк — стояли рядом. Лили крепко держала за руку маму, а на ее голове неуклюже покоилась широкополая шляпа — слишком большая для детской головы. Шляпа, принадлежавшая ее отцу.