Ночь, когда цветет папоротник (СИ)

Клаудия взглянула на стоящего на крыльце мужчину. Он был таким, каким она представляла его по рассказам мужа: высокий, подтянутый, в идеальной форме, с небрежно уложенными волосами, благородной сединой на висках и с неизменной легкой, лукавой улыбкой на губах. Его левую бровь и скулу пересекал длинный, глубокий шрам, но глаз не был задет, еще один, меньше, рассек губу - рубцы выглядели старыми, давно зажившими. Но про них быстро забывалось, стоило взглянуть в завораживающие глаза Ричарда: светлые, почти прозрачные, какого-то золотистого оттенка, как у дорогого французского шампанского. Клаудия никогда и ни у кого не видела таких глаз.

- Доброе утро, как доехали? – спросил Ричард, спустившись к ним. Клаудия заметно напряглась, и Джон остановился, с беспокойством взглянув на жену. Она надеялась, что смогла сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

Ричард, прекрасно почувствовавший ее страх, не стал подходить ближе.

- Извини, что опоздали, - Джон хотел бы пожать мужчине руку, но он стоял слишком далеко, а отпускать Клаудию он опасался. Даже когда казалось, что она вполне владеет собой, в любой момент она могла просто осесть на траву.

- Ничего. Это даже хорошо. Потому что моя ненаглядная решила перекроить все меню на наш завтрак, - хмыкнул Ричард.

- Прямо как Джон, - Клаудия укоризненно взглянула на мужа. – Столько хлопот и переживаний на ровном месте.

- Это точно, - поддержал ее Ричард и галантно указал рукой на дом. – Пойдемте, стол уже накрыт, а то круассаны остынут, и Мари расстроится.

Он посторонился, отойдя дальше, чем положено, давая Клаудие больше пространства, чтобы она смогла почувствовать себя в безопасности. Женщина немного смутилась, уверенная до этого момента, что сумела сдержать себя в рамках приличия, но выяснилось, что оборотня обмануть невозможно.

Джон помог Клаудие подняться на крыльцо и придержал для нее входную дверь. Едва они переступили порог, в арке, ведущей в обеденную залу, появилась Мариэнн, одетая в обычные джинсы и рубашку, хотя по фасаду и интерьеру дома Клаудия ожидала увидеть ее в бальном платье с высокой прической.

- Привет, - доброжелательно улыбнулась она. Клаудия невольно улыбнулась в ответ. Мариэнн с первого взгляда располагала к себе людей: открытая, красивая улыбка, сияющие синие глаза, распущенные пшеничного цвета волосы. Клаудия видела несколько раз ее дочь, Иден, та пошла в мать всем, кроме глаз. Глаза у нее были от отца – светло-золотистые, раскосые и смешливые. Вылитый Ричард в женском обличии.

Мариэнн подошла, расцеловала Клаудию в обе щеки, как старую подругу, пожала руку Джону.

- Я не успела переодеться, прошу прощения, совсем на кухне завозилась, - извинилась она перед гостями за свой непотребный вид.

- Ничего, все в порядке, - заверила ее Клаудия. – Ты и так чудесно выглядишь.

- Да, и белая мука на твоей щеке завершает совершенство образа одержимой домохозяйки, - раздался за спиной голос Ричарда. Чета Стилински даже не услышала его шагов.

Он обошел их, подошел к недовольно надувшей капризные губки жене и нежно вытер следы муки с ее лица. Та, совершенно не стесняясь гостей, которые смотрели на них в легком ступоре, и чувствуя себя абсолютно раскрепощено, взяла и укусила его с рычанием за руку. Ричард рассмеялся – попытки его жены поиграть в волчицу его забавляли, когда, конечно, та дурачилась. Потому что если она была решительно настроена искусать его до смерти, тут уже было не до шуток. Хотя Мариэнн и выглядела, как божий одуванчик, она все еще оставалась Блейр, а у них все женщины в роду были бешеными. Ричард принципиально хотел взять себе одну из них, чтобы скучно в браке не было. Скука - вот, что действительно разрушает семьи.

- Идемте, - поторопила опешивших гостей Мари и, забрав у Джона Клаудию, сама с ней под ручку через арку прошла в обеденную, где посадила ее на стул и начала порхать и кудахтать вокруг нее, принеся и подушечку под спину, и салфетку на колени, и налила ей чай, и добавила свежей мяты, и положила на тарелку по чуть-чуть всего, что наготовила (Клаудия только задалась вопросом, во сколько миссис Хейл встала, чтобы успеть накрыть такой роскошный стол – в пять, что ли? Или вообще не ложилась?). Только когда к ним присоединились мужчины, Ричарду удалось успокоить свою жену и усадить ее за стол с остальными.

- Больше никого не будет? – удивился Джон. Когда он приезжал позавчера, здесь была вся чета Хейлов и Блейров, коттедж гудел в обычном субботнем ажиотаже: Александа с женихом собирались на рыбалку; Иден донимала сидящего на диване Дерека, не давая ему делать курсовой, и требовала подробностей о какой-то кошке; Давид и Вильгельм резались в шахматы у окна, а Ребекка в кресле у камина вязала шарфики и носки на зиму для своих внуков из волчьей, стоит полагать, шерсти. Мариэнн пропадала в это время в саду, ухаживая за своим розарием, а Ричард пригласил его сюда, в обеденную, где они долго разговаривали, пока оборотень не предложил ему привести свою жену через два дня, если та, конечно, согласится.