Ночь, которая умирает

Восход солнца застал отряд в двух милях выше по течению. Твини, пробираясь вдоль берега, опасливо поглядывали на близкие джунгли. В редких просветах мелькали огромные серые туши. Рев рептилий почти не прерывался.

— Прости, что я потащил тебя с собой, Айрин, — произнес Генри. — Теперь я уже не так уверен, что фибы могут справиться с монстрами.

Айрин покачала головой.

— Все в порядке, Генри. Я сама этого хотела. Только… мне кажется, можно было бы отправить фибов и одних. Тут мы им ни к чему.

— Это верно, они и без нас справляются! Но если вдруг центозавры выйдут из-под контроля, настанет наша очередь: от нас им не уйти. В худшем случае мы перебьем ящеров из тонитов...

Он замолчал, поглаживая смертоносное оружие, ощущая его холодную надежность. Первая ночь обратного пути прошла для обоих твини без сна. Где-то там, невидимые во тьме, фибы сменяли друг друга, их телепатический контроль над крохотным умишком гигантских двадцатиногих ящеров при этом слегка менялся. Там, в джунглях, три чудовища весом по нескольку сотен тонн раздраженно выли, сопротивляясь силе, заставляющей их двигаться вопреки собственной воле; бессильно неиствовали из-за невидимого барьера, не позволявшего им приближаться к потоку.

Сидя возле костра, двое твини, затерявшиеся между горами плато с одной стороны и хрупкой защитой телепатической паутины с другой, с волнением глядели в сторону Возвышенности, начинавшейся милях в сорока впереди.

Продвижение шло медленно. Если фибы начинали подгонять, то центозавры упрямились. Но постепенно воздух становился прохладнее, джунгли по берегам редели, расстояние до Венустауна сокращалось.

Генри отметил первые признаки знакомой растительности с нескрываемым облегчением. Только присутствие Айрин заставляло его продолжать играть роль героя.

Он презирал себя и испытывал необоримое желание, чтобы их донкихотское странствие поскорее кончилось; но сказал совсем другое:

— Ну вот, практически все позади, кроме аплодисментов. И будь уверена, аплодисменты будут, Айрин. Мы вернемся героями, ты и я.

На Айрин его энтузиазм подействовал слабо.

— Я устала, Генри. Давай передохнем.

Она медленно опустилась на землю, и Генри, дав сигнал фибам, присоединился к ней.

— Долго нам еще идти, Генри?

Почти невольно она устало примостила голову на его плече.

— Еще один денек, Айрин. Завтра, к этому времени, мы уже будем дома, — он чувствовал себя негодяем. — Думаешь, нам не следовало браться за это самим, да?

— Ну, тогда это представлялось удачной идеей.

— Да, конечно, — согласился Генри. — Я уже заметил, что у меня хватает идей, которые поначалу кажутся удачными, но потом приносят одно разочарование. — Он философски покачал головой. — Не знаю, почему так, но так оно и есть.

— Все, что я знаю, — заметила Айрин, — что мне теперь и на ноги не подняться... И мне это безразлично...

Голос ее прервался, когда прекрасные голубые глаза взглянули направо. Один из центозавров задержался посредине небольшого притока реки. Его громадное извивающееся тело, опирающееся на десять пар коренастых ног, отвратительно поблескивало. Омерзительная голова, покачиваясь, поднялась к небу, и чудовищный вой распорол воздух. Ему ответил другой ящер.

Айрин вскочила на ноги.

— Генри, чего ты ждешь? Идем же! Скорее!

Генри, поудобнее перехватил тонит и тоже поднялся.

* * *

Артур Скэнлон одним свирепым глотком опрокинул в себя пятую чашечку кофе и, переключив аудиовизор на оптический режим, покрасневшими от бессонницы и запавшими от усталости глазами стал всматриваться в экран. Тщетно! Он встал, подошел к дивану, на котором беспокойно спала мать, наклонился и поправил одеяло.

— Бедная мамочка, — вздохнул Артур и поцеловал ее в бледную щеку. Потом вновь вернулся к аудиовизору и стиснул кулаки. — Ну погодите, доберусь я до вас, дурные головы.

Мэдлин приподнялась.

— Уже стемнело?

— Нет, — насколько мог бодро солгал Артур. — Он объявится еще до заката, мам. Спи, я обо всем позабочусь. Папа наверху, работает со статис-полем. Говорит, что дела идут. Еще несколько дней и будет полный порядок.

Он тихонько присел подле матери, осторожно погладил ее руку. Усталые глаза Мэдлин сомкнулись.

Замигал световой сигнал. Артур бросил на мать последний взгляд и вышел в коридор.

— В чем дело?

Твини-наблюдатель щеголевато отсалютовал.

— Джон Барно просил сообщить, что надвигается ураган.

Он протянул официальный рапорт. Артур раздраженно пробежал бумагу глазами.

— Неужели нам не достаточно всего остального, а? И что еще ждет нас на Венере?

— Судя по всему, нам придется очень скверно. Барометр падает невероятно быстро. Концентрация ионов в верхних слоях атмосферы — на неуравновешенном максимуме. Бьюла вышла из берегов и быстро поднимается.

Артур нахмурился.

— В Венустаун вода не проникает — выходы, как-никак, ярдах в пятидесяти выше уровня реки. А если ливень — на нашу дренажную систему можно положиться, — неожиданно он скорчил рожу: — Возвращайся и передай Барно, что этот ураган — в мою честь; пусть он хоть сорок дней и ночей свирепствует! Может, заодно смоет землян.

Он повернулся, но твини остановил его.