Ночь, которую я не помню

Мишка тоже понял, что Рома совсем сник, и решил его отвлечь:

– А давай наперегонки?

Чтобы мой сын, да на обычное ребячество сам подписался? Невероятно. Хотя по его хитрым глазам вижу, что понял: Ромка явно не в состоянии куда-то бежать.

– Ну давай, давай! – заканючил Мишка. Это точно мой сын?

Стриптизер усмехнулся и как втопил до самой школы! А вот этот точно не ребенок? Да как быстро бегает, ого.

Когда я подошла, поняла, что мой сын отчитывает Ромку, а того уже дрожь пробивает. Значит, действительно заболел.

– Ты не мог, что ли, поддаться? – возмущался Мишка, явно обиженный, что проиграл.

– Заниматься бегом несколько лет, чтобы проиграть какому-то восьмилетке? Нет уж, – фыркнул Рома и закашлялся.

– Это не по-взрослому!

– А вот нечего ввязываться в неравный бой, – возмутился стриптизер.

– Это непедагогично. Нельзя так с детьми. Да тебе точно нужно к письхологу! – выкрикнул мой сын, уже находясь в крайней точке гнева. Я и таким его не видела.

– Малыш, надеюсь, ты имел в виду психолога.

Сын топнул ногой и забежал в школу. Зашла, чтобы помочь ему раздеться. Не то чтобы Мишка в этом нуждался, но меня пугала его эмоциональная реакция. Обычно он, как и я, редко показывал свои чувства.

– Не надо, мам, не позорь меня, – сказал уже спокойным голосом ребенок. И когда успел снова вернуться в нирвану? Как вообще понять детей? Я убрала руки от его куртки, позволяя ему переодеться самостоятельно.

– Все, я побежал, вон кобра уже идет, а у меня ее урок, – сказал Миша и нервно дернул плечом, отчего я поняла, что не настолько уж спокоен мой ребенок. Неужели он так всегда себя ведет, потому что перед его глазами не было образца открытости и веселья, такого, как Рома?

– Почему кобра? – спросил тот, о ком я только что подумала. Вздрогнула, так как не заметила, как он зашел со мной.

Усмехнулась и направила его по дуге к выходу, чтобы поздороваться с той самой коброй.

– Здравствуйте, Надежда Леонидовна.

– Здрас-с-сте, – величественно поздоровалась в ответ учительница.

Ромка громко хохотнул. Я схватила хохотальщика за локоть и вытащила из школы. И меня обеспокоило не то, что могли поставить учительницу в неловкое положение. Вряд ли она слышала наш разговор, а кличка у нее, по моим меркам, вполне заслуженная. Такой змеи еще поискать, я из-за нее даже начала избегать родительских собраний. А взволновало меня то, как Рома смеялся. Очень хрипло и с покашливаниями.

– Так, тебе срочно нужно полоскать горло.

– Черт с ним, ласкай, – сказал Рома, усмехнувшись, и протянул в мою сторону оголенную шею.

– Ты что, даже шарф надеть не сподобился? – возмутилась, проигнорировав его очередную шутку. – Мед на кухне на верхней полке справа. Молоко и имбирь в холодильнике. Смешивай и пей в любых пропорциях, главное, чтобы было теплым. Сода стоит рядом с медом, где соль – знаешь, так что ласкать свое горло будешь сам. И постельный режим.

– Тогда тебе не стоит уходить на работу, – похабно ухмыльнулся Рома, шмыгнув носом. И настолько это был нелепый контраст, что я шлепнула заигравшегося в ребенка-мужчину по лбу. – Валяться дома одному скучно, – перешел Рома к другой тактике, раз уж сексуальный подтекст не работает, когда ты слишком сопливый.

– Ничего, включишь какой-нибудь фильм. – Потом вспомнила, как он испугался в кинотеатре и дополнила: – Что-то про любовь.

– Не буду девчачье смотреть, – в очередной раз шмыгнул носом тот, кто окончательно вжился в роль ребенка.

– А ты поищи на немецком языке. Такая любовь понравится.

Хлопнула страдальца по плечу и поспешила на остановку. Перед зеброй остановилась и оглянулась. Рома все так же стоял и вот точно улыбался. Погрозила ему кулаком и пальцем указала направление к дому.

Я не одна стояла перед зеброй, так что словила пару недоуменных взглядов. Это только в России могут ждать на зебре, пока машина не остановится. А остановится – ждешь, пока водитель не помашет. Или патологоанатом не помашет кулаком.

Кстати, Витя как судмедэксперт, имевший дело с ДТП, счел бы эту политику перехода дороги крайне логичной.

Зайдя в ординаторскую и увидев коллегу, решила поделиться мыслью. Лучше посмеяться над наблюдением, чем пытаться избежать подкатов. Но к тому моменту, когда я дошла до кабинета, меня насторожило, как на меня оглядываются другие врачи. А вид нахмуренного Вити окончательно выбил землю из-под ног.

– Что случилось? – сразу перешла к делу, сверля глазами того, кто болтал и подмигивал чуть ли не в любой ситуации.

– Я даже не знаю, с чего начать, Люд, – сказал Виктор, бросив на меня обеспокоенный взгляд.

– Начни с главного, – сказала и присела на стул. Во избежание, так сказать. Что хорошего мне мог сообщить судмедэксперт и патологоанатом с таким выражением лица?

– Наташа, – выдавил из себя коллега. И я сразу все поняла. Задрожала. Виктор подскочил, засуетился, принес мне воду. Я попыталась сделать глоток, но вода плеснула на руку, и я отставила стакан, чтобы не облиться полностью. – Я знаю, что вы много общались и даже какое-то время тесно дружили. И…

– Эту тварь взяли? – сказала, имея в виду Наташиного мужа-инвалида.