Ночь лазурных сов

На втором этаже она толкнула дверь в крошечную угловую комнату. Три кровати, три шкафа, умывальник с кувшином холодной воды, печки не было, но был электрический свет. Здесь едва ли можно было развернуться.

– Ты будешь делить комнату с Хедвиг и Адой, – объявила госпожа Полле. – Они обе на уроке.

На ее кровати лежало расписание занятий, в котором перечислялись все соответствующие предметы: приготовление пищи, выпечка, закупка продуктов, чистка комнат и уход за бельем. Лина страстно желала наконец побыть одна. Но госпожа Полле не переставала перечислять правила. Все здесь было запрещено: громкие разговоры, смех, пение, хлопанье дверьми, несанкционированное посещение кухни, хранение продуктов, визиты, ночные прогулки.

– Приличную девушку на публике не должно быть ни видно, ни слышно, – подытожила госпожа Полле. – Здесь мы учимся повиноваться и служить.

Она всучила в руку Лины один из фартуков, который был включен в плату за обучение.

– Будучи женщиной, необходимо в соответствии с ситуацией пудрить носик, – предупредила она. – В том числе и в рамках нашего института. Твоя одежда отражает твою и общую потребность в чистоте.

Лина прикусила нижнюю губу, чтобы не расхохотаться вслух. «Пудрить носик!» Насколько другой была бы ее жизнь, если бы она родилась на сто лет раньше. О чем госпожа Полле не подозревала, так это о том, что у Лины не было ни малейшего желания превращаться в хорошую домохозяйку. Вот почему она так отстраненно смотрела на это место. Едва директриса вышла из комнаты, Лина подошла к окну.

Из ее комнаты, к счастью, открывался прекрасный вид на задний двор. Лина почувствовала особое волнение: она на шаг приблизилась к Данте. Так и должно быть. С любопытством она окинула взглядом различные ремесленные мастерские, которые там располагались. Лина узнала кузнеца, плотника, стекольщика и торговца углем. На первый взгляд, она не смогла обнаружить ничего подозрительного. Зачем Данте отправился именно сюда? Что он искал на этом дворе?

37 Ты мой герой

– Как ты это сделал? – восхищенно спросил Якоб. Взволнованный, он шел рядом с Бобби, пока они шли к порту.

Его любопытный взгляд давил на Бобби.

– Ты привел в кондитерскую незнакомую девушку! – воскликнул он. – У тебя ведь даже денег нет.

Якоб был явно ошеломлен. Его взгляд не оставлял сомнений: он считал Бобби самой большой загадкой своей жизни.

– Мы давно знакомы, – отмахнулась она. – Лина родом из того же места, что и я. Мы вместе ходили в школу.

– Лина, – задумчиво повторил Якоб, вертя имя на языке. – И теперь она посещает школу домохозяек?

Бобби внутренне съежилась. Отпуск от собственного «я» был лишь иллюзией. Разговор принял оборот, который ее совершенно не устраивал. Совершенно неожиданно Якоб схватил руку Бобби и осторожно провел пальцами по внутренней поверхности.

– Эти твои руки, – сказал он. – Они сразу привлекли мое внимание.

Его прикосновение было для Бобби как удар молнии.

– Я не знаю, чем ты занимался в своей жизни до этих пор, – продолжал он, – но ты никогда не работал. Ни у кого нет таких нежных рук.

Бобби вздрогнула и убрала руку.

Она боялась, что Якоб в любую минуту сможет догадаться, что она на самом деле девушка. Было жизненно необходимо, чтобы она осталась в квартире. Только из-за мадам Зазу. Была ли она одним из тех отступников, о которых рассказывала Лина? Она должна попытаться это выяснить.

– Девушка что-то прошептала тебе на ухо, я это точно видел.

– Ерунда. Я ее почти не знаю.

Якоб, по-видимому, считал это хорошей новостью.

– Тогда я могу поухаживать за ней, – с широкой улыбкой сказал он.

В его взгляде было что-то отрешенное. Он смотрел сквозь Бобби, как будто она одним махом стала невидимой.

– Ты видел, как она бросила мяч? Я всегда хотел себе девушку, которая немного похожа на парня.