Ночь лунного страха

Вронская хмыкнула и снова уткнулась носом в чашку. Но ее явно распирало. Она выглядела, как человек, сделавший открытие. И теперь у нее был выбор: либо поделиться и разболтать узнанную тайну, либо лопнуть от переполняющих ее чувств.

— Неужели ничего? — подогрела ситуацию Светлова.

— Понимаете, — Вронская понизила голос, — судя по всему, этот молодой человек страшно талантлив.

— Вот как?

— Несомненно! Знак таланта так отчетливо и необычно проявлен на его руке… Никогда не видела ничего подобного!

— Ну так это ведь прекрасно! Что вас смущает?

Если у человека талант, надо радоваться.

— Так-то оно так… — пробормотала Вронская и вздохнула.

— Все-таки в чем же дело?

— Да в том! — Вронская раздраженно отодвинула чашку:

— Я не понимаю!

— Не понимаете?

— Да, не понимаю.

— Но что же вам непонятно?

— Я не понимаю, в чем его талант!

— Как? — удивилась Аня. — Да он ведь художник — по-моему, все ясно?

— То-то и оно!

— Теперь я вас не понимаю…

— Вы никогда не видели его работы?

— Нет.

— А вы взгляните!

— Что — интересные?

— В том-то и дело, что сущая мазня! Как художник он абсолютно бездарен, даже намека на одаренность нет.

— Ах вот оно что… — пробормотала Светлова.

— Сообразили наконец! — вздохнула Вронская. — Вот я и думаю: в чем же заключается его дар?

— Так, так… — пробормотала Анна. — Любопытно. Печать таланта… Но вы не понимаете, в чем заключается этот талант?

— Вот именно. Я вот думаю, может быть, этот дар заключен в его руках?

— В руках?

— Да… Вы, например, замечали, как он бережет свои прекрасные руки?

— Что ж тут удивляться. Сами же и сказали «прекрасные». Вот он их и бережет… Кстати, вы не предлагали ему поиграть на рояле? — Светлова кивнула на рояль, украшавший гостиную пани Черниковой.

— С чего бы вдруг?

— Ну, вдруг он музыкант?

— Да?

— Ведь если он, по-вашему, не художник, то кто же он, спрашивается?

Светлова подошла к дверям Дэзиного номера и в нерешительности остановилась. За этой дверью сейчас яростно спорили два хорошо знакомых ей голоса:

— Убирайтесь!

— Но, детка, почему?

— Потому что я не детка!

— Ну хорошо, пусть не детка. Но почему я должен убираться?

— Потому что вы — темная личность!

— Что значит — темная личность?

— О-о, не прикидывайтесь… Неужели вы не понимаете, что меня от всего этого просто тошнит?

— От чего от всего этого, детка? То есть извини…

Дэзи?

— От того! Ну неужели нельзя жить ясно, честно?..

— Ну почему же… Говорят, если иметь в хорошем надежном банке несколько миллионов, то это получается.

— Не правда! Некоторым и это не помогает. Я читала: это врожденное! Ген преступности… Или он есть или его нет! Понимаете?!

— Ну хорошо, хорошо…

— Ничего хорошего! Вам с вашей врожденной склонностью к темным делишкам этого, увы, уже не понять. Сознайтесь, кто вы такой? Мастер мокрых дел? Душим, грабим, убиваем?

— Но-но! Вы все-таки полегче…

— Откуда у вас пистолет?

— Пистолет? Э-э.., понимаешь…

— Впрочем, можете не сознаваться. Я не собираюсь обращаться в полицию! Просто убирайтесь, и все!

— Но, Дэзи, я совсем не хочу убираться.

— А я хочу, чтобы вы убрались. Просто добирайте ваши вещички и гуд бай… Вон из этого отеля. Чтоб глаза мои вас не видели. И кстати, не забудьте заплатить за номер пани Черниковой… С вас станет смыться, не заплатив! Проходимец!

— Дэзи, ну если честно… Я, конечно, проходимец!

Но не в том смысле, в каком вы думаете…

— Ха-ха… Не в том?! Интересно, в каком же именно смысле вы проходимец?

— Ну, в том смысле, что это некоторая особенность моей профессии — иногда приходится морочить людям голову.

— Слышала! Так говорят все мошенники!

— Но я не мошенник. Напротив, это моя профессия — ловить мошенников и вообще преступников.

— Господи, вы — легавый?! Час от часу не легче…

— Кто же говорил, детка, что будет легко? — Он вздохнул:

— Дэзи… Мне можно остаться?

— Нет.

— Почему?

— Я не верю ни одному вашему слову.

Очевидно, Светлова поспела уже к финалу.

Дверь распахнулась, и прямо на Анну, едва не сбив ее с ног, вылетел Сыщик.

— Ваша работа?! — заорал он.

— О чем это вы?

— А то вы не догадываетесь!

— Не догадываюсь…

— Все-таки вы настучали ей на меня?

— На вас? Настучала?!

— А кто ей рассказал про то, что я был на этом пожарище?

— Не я…

— Не вы?! И эту чудесную историю о том, как Вронская меня застукала выходящим из чужого номера, — тоже не вы?

— Нет.

— А про то, что случилось на дороге?

— Извините, не поняла?

— Да что уж там… Стоит ли извиняться! Ну поделились с Дэзи впечатлениями о том, как в нас немного попалили тогда из пистолета! Так ведь?

— Да нет же!

— А кто это сделал?

— Но, Никита, это правда не я… Там же две дырочки остались на капоте вашей машины… Может, кто-то заметил?

— Эх вы! Дырочки… — передразнил он, махнул рукой и умчался по коридору.

Нельзя сказать, что противоположная сторона пережила этот разрыв легко… Дэзи сидела вся в слезах.

— Можно?

Девушка только кивнула, горько всхлипывая.

Светлова в задумчивости остановилась на пороге. Ясно было, что кто-то рассказал Дэзи о Сыщике, представив его, что называется, не с самой лучшей стороны. И вот результат.

— Откуда вы все это узнали? — спросила Анна.

Девушка отвела глаза:

— Ниоткуда.

— Ну кто-то же вам все это доложил?