Ночь на хуторе близ Диканьки

В фиолетовом небе гасли звёзды. Нет, не все сразу, не кучей, не чётко обозначенными квадратами, на которые любят делить небесную твердь учёные звездочёты и составители гороскопов, а как-то тихо, буднично, по одной, словно бы чья-то крохотная тень быстренько накрывала чистое светило и прятала себе в карман.

– Бачьте, да то ж, поди, ведьма звёзды ворует. Уж не ведаю, за яким бесом, однако же…

– Вакула, а напомни-ка мне, кто у вас в Диканьке ведьма?

– Шоб мне опухнуть… мамо!

Кузнец развернулся, подхватил шапку и опрометью бросился бежать на другой конец села к собственной хате. Николя, недолго раздумывая, припустил следом. Хотя ведь, наверное, спроси в тот момент хоть того, хоть другого, что они намерены делать, если это действительно прекрасная вдова Солоха, ни один не смог бы дать сколько-нибудь вразумительного ответа.

Впрочем, добежать приятели всё равно не успели. Чехарда со звёздами прекратилась, и в серебряном свете полумесяца чётко проявилась ладно сложенная женская фигура в одной ночной рубашке и прямо с небес, подняв руки кверху и приведя себя в такое положение, как человек, летящий на коньках, будто бы по ледяной покатой горе скатилась прямо в печную трубу…

– Не успели, – констатировал очевидное запыхавшийся гимназист. – Что теперь делать будем?

– Я до хаты не пойду, – после непродолжительного чесания в затылке решил кузнец. – Ну её, маму, она под горячую руку может и кочергой з порога огреть. Всё одно ж ни черта не докажем.

– Да, кстати, и чёрта вроде видно не было. А этот ваш Пацюк говорил, что нам-де непременно нужна справка от чёрта! То есть письменный документ с печатями для предъявления любому чиновнику. Вот где понадобился бы пан Байстрюк.

– То вже завтра, я на боковую, – объявил Вакула. – А ежели ваша милость простой лавкой в моей кузне не погнушается, так и милости просим переночевать. Поди, вже поздно до флигелю ноги топтать?

Николя, не колеблясь ни секунды, принял разумное предложение друга. Время уже было далеко за полночь, идти потемну в одиночку аж до тётушкиного дома не улыбалось ни капли. В кузнице у Вакулы ему уже доводилось ночевать и раньше; несмотря на минимальный сервис и почти полное отсутствие удобств, сон там всегда был безмятежным и крепким.

Возможно, потому что нечистая сила боится огня и железа, а сего на рабочем месте сельского приятеля находилось в избытке. Главное, встать пораньше и прибыть в тётушкин дом к завтраку, но это дело нехитрое…

В кузне Вакула уступил другу широкую, но недлинную лавку, а сам лёг прямо на пол, бросив себе старенький тулупчик, коему, по совести говоря, и место-то было на самом бедном пугале, но отчего ж не жить как-нибудь?

Длинные ноги Николя свешивались со скамьи, но тем не менее уснул он почти сразу же, едва положив руки под усталую голову. И снилось ему, что идёт он по колено в рокочущем море, над головой кричат чайки, а недалеко, на отмели, лежит прямо под солнцем чудно одетая пани Солоха: длинные волосы завиты, как парик у петровского чиновника, на ней странный мешок с дырами для рук и головы, короткий, так что аж ещё чуть-чуть, и нет в женщине таинства, глаза полуприкрыты, губы едва шевелятся, а на всё побережье разносится печальственное:

Но нас с тобой соединить паром не в силах,
Меня, мой милый, с похмела не отпустило…

А вот самого молодого человека отпустило, едва пропели третьи петухи. Вакула уже был на ногах, умываясь в ведре с фырканьем и плесканьем. Приятели поприветствовали друг друга молчаливыми кивками. О вчерашнем походе к таинственному запорожцу Пацюку не говорили. Николя потёр виски, в оконце светило восходящее солнце.

– А шо, паныч, я в ночь не шибко храпел?

– Нет, – вспомнив «рокочущее море», соврал Николя. – А ты никогда не слыхал песни про паром?

– Паромщица, па-ром-щи-ца, гули-гули-гули-рамцам-цам?

– Э-э… нет, не очень похоже. Наверное, не оно. Так что, я пойду?

– Та як же можно? Хоть чаю з бубликами отведайте! Нешто можно человеку без завтраку?

– Ну, – молодой человек сразу почувствовал голодное бурление в желудке, – завтрак, конечно, не помешал бы.

– А я про шо! Будь ласка, просим до хаты, – обрадовался хитрый кузнец, который, судя по всему, просто опасался в одиночку идти к собственной маме, у которой запросто можно было застать и чёрта в гостях. Но, как принято у добрых приятелей, никто не задавал лишних вопросов, не подкалывал, не насмешничал, а лишь всей душой желал исполнить первую заповедь русского козачества – нет на свете уз святее товарищества!

Ну и к тому же раз это самое товарищество обещает добрый завтрак после тяжёлой ночи, так кто ж скажет «нет»?! Малороссия наша, кроме всяких иных прелестей, славна ещё и самой лучшей на свете кухней. Чего стоит одно украинское сало! Право слово, вот где бы вы ни пробовали сей чудесный продукт, хоть в Белой Руси, хоть в земле прусской, где он именуется шпиком, а, право же, лучшего сала, чем в Миргороде да окрестных хуторах, – нипочём не отыщется!

Или вот ещё борщ…