Ночь над прерией

После небольшого перерыва начались состязания на неоседланных бронках. Квини знала, что ее муж в последнем заезде, поэтому первых пятерых наездников она едва удостоила вниманием. Но зато ей было известно, что Гарольд и его блондинка сидят на трибуне с семейством Бут, что Майк все еще стоял у входа для участников со служащими родео и теми наездниками, которые закончили свои заезды, и что Дженни в одиночестве равнодушно торчит на трибуне. Она побывала даже у Маргарет. Никто до сих пор не подходил к автомобилю. Никто не проявлял к нему какого-либо интереса.

Человека, похожего на Джеймса, в поле ее зрения еще не появлялось.

Майк, случалось, хлопал в ладоши. Дженни засвистел, когда лошадь не захотела брыкаться. Она просто спокойно стояла, и никакими силами ее было не расшевелить. Когда наездник сам повел животное с арены, оно вдруг начало бить копытами. Но было поздно. Судья не позволил повторной попытки. Взнос был потерян.

Квини не заметила, чтобы кто-нибудь аплодировал вместе с Майком или свистел вместе с Дженни. Что касается полиции, то она была наготове с выделенным «джипом». Наготове стояла и санитарная машина, которая прежде всего предназначалась для оказания помощи неудачно упавшим наездникам.

Люди безмятежно предавались воскресному развлечению. Дети разных семей уже перезнакомились друг с другом и беззаботно и беспрепятственно носились по предоставленной зрителям лужайке и среди многочисленных припаркованных автомобилей. Стало очень жарко, и торговцы в ларьках с мороженым и прохладительными напитками делали хороший бизнес.

Наездник номер шесть, предшественник Джо Кинга, вышел из ряда. Все мысли Квини теперь были на арене. У шестого номера была упитанная, но лишенная фантазии лошадь. Одним махом выскочив из загородки, она занялась исключительно тем, что быстро поднимала и опускала свою спину, и притом так резко, что наездник каждый раз подлетал кверху и снова опускался на спину лошади. Ей, по-видимому, также пришло в голову притиснуть наездника к стенке, но это не получилось. Вскидывать наездника ей удавалось лучше. Конечно, позвоночник наездника с каждым броском страдал все больше и больше, и сохранять равновесие от секунды к секунде удавалось труднее. После восьми с половиной секунд наездник с перекошенным лицом свалился, да так и остался лежать. Но лошади этого было мало. Она еще более ускорила свой невероятно быстрый темп, и сброшенный оказался в опасности еще быть растоптанным копытами. Тут обоим помощникам пришлось заняться возбужденным животным, отвести его в сторону, а Джо Кинг с санитарами выбежал на арену, чтобы помочь упавшему, удалить его с поля. Когда пострадавший увидел санитаров и машину скорой помощи, которая теперь осторожно въехала на арену, он вдруг замахал рукой и с большим трудом поднялся сам, ловко подхваченный врачом и Джо Кингом. Квини заметила, что они обменялись несколькими словами. Затем неудачник отвернулся от врача и санитаров и позволил только Джо Кингу медленно отвести его к дощатому ограждению. Прислонившись к нему, он остался там стоять. Джо, по-видимому, пытался уговорить его, ведь беспомощному человеку находиться внутри арены было небезопасно, а кроме того, он мешал продолжающимся состязаниям, ведь хотели или не хотели участники, а они должны были принимать раненого во внимание. Однако он остался непреклонен, и «скорая помощь» уехала.

— Почему он не хочет дать себя увезти? — спросила Квини человека, который стоял рядом с ней у ограждения и выглядел как старый многоопытный ковбой.

Старик посмотрел на молодую женщину: удостоить ли ее ответом? — потом сказал:

— Беден он, бедолага. Чем он заплатит за медицинскую помощь и больницу и кто ему еще раз даст заезд, если он тут разыгрывает инвалида? У него у самого нет ни лошади, ни денег. Отчего вас-то это заботит?

— Наверное, оттого, что следующим будет мой муж.

— Джо? Ну, тогда ни пуха ему, ни пера. Пегий — вероломнейшее творение и в прошлом году двух парней опозорил. Он принадлежит теперь Крадеру, торговцу Это его жеребец.

— Вы были сами когда-нибудь наездником на родео?

— Вы спрашиваете старшину тюремных надзирателей, милая юная дама. Но с шестнадцати я был ковбоем; заметно это по мне еще и сегодня, а?

— Вот дурачье! — произнес позади Квини и старика неприятный голос. — Я бы, во всяком случае, не оставил эту обезьяну у ограды.

Квини не обернулась, потому что не хотела видеть говорящего, потому что она и без того знала, кто он. Этот голос тогда, когда она ехала с пьяным братом, осведомлялся, не надо ли девушке помочь… Это наверняка был Джеймс. Если бы она захотела кого-нибудь не видеть больше на свете, так это его. Он был из тех, кто просочился в прерию в более поздние времена.

Наступила очередь бронка номер семь с наездником Джо Кингом.