Ночь над водой

Лететь на клипере – словно сниматься в каком-то фильме. Вокруг роскошная обстановка, избранное общество, два предельно услужливых стюарда, все происходит, будто в театре, где играется пьеса, написанная рукой опытного сценариста, и повсюду одни знаменитости. Вот респектабельный барон Гейбон, видный сионист. Он почти все время о чем-то напряженно беседует со своим спутником с довольно изможденным лицом. Барон Оксенфорд – известный фашист – также на борту с женой и детьми. Или княгиня Лавиния Базарофф, гранд-дама из парижского высшего общества, а сидит себе с Дианой на одном диване у окна.

Напротив княгини – американская кинозвезда Лулу Белл. Диана видела ее во многих фильмах – «Мой двоюродный брат Джейк», «Муки», «Тайная жизнь», «Елена Троянская» и других, которые показывали в кинотеатре «Парамаунт» на Оксфорд-стрит в Манчестере. Но самый большой сюрприз, что Марк знает ее. Когда они усаживались на свои места, раздался чей-то голос с резким американским акцентом.

– Марк! Марк Альдер! Неужели это ты? – Диана обернулась и увидела, как маленькая элегантная блондинка выпорхнула прямо на ее друга, словно птичка из вольера.

Оказалось, еще до того как Лулу стала большой знаменитостью, они одно время работали вместе в Чикаго над какой-то радиопостановкой. Марк представил актрисе Диану, и Лулу была очень мила с ней, отпускала комплименты в ее адрес и даже пошутила, что Марк, должно быть, очень ловкий рыбак, раз поймал в свои сети, без преувеличения сказать, золотую рыбку. Но, естественно, больше всего ее интересовал сам Марк, и с самого начала полета они болтали не умолкая, будто два голубка, вспоминая старые добрые времена, когда все было по-другому, они оба были молоды, денег не хватало, и они снимали комнатки где-то на чердаках, всю ночь напролет проводя в шумной компании и распивая мятный ликер, который удалось достать из-под полы.

Диана и не подозревала, что Лулу такого маленького роста. На экране она выглядела гораздо выше. И еще моложе. А сейчас хорошо видны морщины на лице и на шее, да и волосы крашеные, видимо, давно пользуется осветлителем. Однако в живости характера, в раскованности ей не откажешь, здесь она явно похожа на большинство героинь в своих кинофильмах. Она болтала с Марком, и все в отсеке смотрели только на нее: княгиня Лавиния в углу, Диана напротив, двое мужчин с другой стороны прохода. В этот момент она рассказывала смешную историю о том, как во время одной радиопостановки, в прямом эфире, какой-то актер вышел из студии, уверенный, что его роль закончена, когда фактически ему оставалось сказать заключительную фразу.

– Итак, я прочитала свою строчку: «Кто съел пасхальный пирог?» И мы все посмотрели по сторонам: Джордж буквально испарился. Возникла длинная пауза. Представляю, как вытянулись лица у слушателей. – Лулу на секунду замолчала, а Диана мысленно улыбнулась. Действительно, вот так включаешь радио и думаешь, что вес записано на пленку, отлажено и работает четко, как часовой механизм. А бывает как раз наоборот. – И вот, – продолжала Лулу, – я повторяю всю строчку: «Так кто же съел пасхальный пирог, признавайтесь!» Затем тихонько меняю голос, преображаюсь и сама себе отвечаю, грубо так, хрипло и по-мужски: «Должно быть, просто кошка».

Все в отсеке засмеялись.

– И на этом, собственно, кончилась постановка.

Диана вспомнила, что не так давно, когда она слушала радио, диктор, очевидно, пораженный чем-то, забылся и неожиданно выругался прямо в эфире.

– А я вот однажды слышала, как дикторы ругаются.

Она уже собиралась было рассказать об этом эпизоде поподробнее, но Марк прервал ее.

– Ерунда, ничего интересного, такое случается постоянно.

Он снова повернулся к Лулу.

– Помнишь, как Макс Гиффорд и Бейби Рут мололи всякую чепуху и так увлеклись, что сами начали хохотать и потом долго не могли остановиться. Режиссер просто не знал, что делать.

Они оба захихикали, как два школьника, вспоминающие свои проказы, а Диана неожиданно почувствовала, что она лишняя на этой встрече старых добрых друзей, выпадает из компании. В самом деле, за три последних месяца, что Марк находился один в чужом городе, он уделял внимание только ей. Видно, так вечно продолжаться не может. Так или иначе, когда-нибудь придется научиться делить его с остальными, он ведь живой человек. Но в любом случае она не станет играть роль статистки. Обиженная, она повернулась к княгине Лавинии.

– А вы слушаете радио?

Старая русская аристократка презрительно скривила губы, ее тонкий острый нос выглядел грозно, как клюв хищной птицы.

– Я нахожу все эти радиопередачи немного вульгарными.

Диана и раньше встречала заносчивых старух, поэтому ни чуточки не испугалась.

– Странно. Я вот люблю, особенно музыку. Вчера вечером, например, передавали прекрасный концерт Бетховена.

– Немецкая музыка вообще несносна, похожа на «механическое пианино».