Ночь оборотней

— Миледи, — ответил Вэн со всей почтительностью, какую только мог выразить его грубый и низкий голос. — Я столько лет путешествую, что теперь уже не имеет значения, где начат мой путь.

Джерин криво усмехнулся. Примерно то же ответил Вэн и ему. На примерно такую же попытку дознаться, откуда он родом. Было видно, что Элис хотелось продолжить расспросы, но она все же сдержалась.

Более-менее оглядевшись, Джерин отметил, что в толпе есть и знакомцы. Слишком близкие, чтобы не задержать на них взгляд. Трокмуа. Троим вождям этих дикарей понадобилось посоветоваться с Сивиллой. Как они сами, так и их колесницы выделялись в царившем вокруг беспорядке.

И возницы, и вожди были очень высокими и очень худыми. Четверо — рыжие, двое — блондины. У всех — непомерно длинные волосы и громадные свисающие вниз усы. Щеки же и подбородки, напротив, тщательно выбриты. Двое из них прижимали к себе кувшины с элем, а у одного на шее болталось ожерелье из человеческих ушей. Они из северных трокмуа, решил, отворачиваясь от них, Джерин. Он знал наперечет всех приграничных вождей, а эти не были ему известны. Как и яркие эмблемы кланов на туниках их возниц.

В толпе между тем деловито сновали жрецы. Джерин положил глаз на одного из них, и тот тут же, как по команде, направился к их повозке. Его гигантский живот обтягивал расшитый золотом балахон, голые щеки сияли румянцем. Весь он был какой-то очень круглый и мягкий, начиная с прозрачных голубых глаз и заканчивая похожими на сосиски пальцами ног, торчавшими из сандалий. Евнух, конечно: бог долины не брал в услужение полноценных мужчин.

Облизнув яркие губы кончиком языка, он спросил:

— Господа, что привело вас к Сивилле и моему господину, Байтону? — Голос у него был тоненький и слащавый, как струйка меда, стекающая с ложки.

— Я бы предпочел не обсуждать это прилюдно, — ответил Джерин.

— Понимаю, понимаю. Ваш слуга Фэлфарун полностью с вами согласен. Однако, надеюсь, у вас найдется достойное подношение моему повелителю?

— Думаю, да. — И Джерин сунул кошелек в пухлый кулак Фэлфаруна.

Лицо того осталось безучастным.

— Не сомневаюсь, что все уладится, когда ваша просьба будет услышана.

— Надеюсь, мой дорогой Фэлфарун, она будет услышана довольно скоро, — сказал Джерин как можно вежливее и протянул священнику второй кошелек, куда больше первого.

Он тут же исчез в широких складках одеяния евнуха.

— Совершенно верно. Можете не волноваться. Пожалуйста, следуйте за мной.

Несмотря на комплекцию, Фэлфарун проворно покатился вперед, расталкивая менее предусмотрительных соискателей божественной мудрости. Что-то нашептывая лошадям, Вэн направил повозку вслед за ним, и через очень малое время они оказались в священной роще, окружавшей территорию храма. Видя такой триумф, трокмуа принялись стаскивать с себя кольца, браслеты, золотые нагрудные украшения и замахали всем этим перед носом другого пухлого бодрячка.

— Ты верно подобрал по размеру второй кошелек, — шепотом заметил Вэн.

— Благодари за это Даяуса! Попав сюда в первый раз, я три дня обивал пороги, прежде чем предстал перед Сивиллой. Тогда я был слишком молод и не знал, что миром правит золото.

— А девушка оказалась достойной столь долгого ожидания?

— Едва ли. Это была старая морщинистая карга. Наверное, ее уже нет в живых.

— И почему это прорицательницами должны быть непременно старухи? По-моему, они неважные компаньонки для бога, заправляющего тут всем. Я хочу видеть молодую пышную девчонку, — заявил Вэн, но так, чтобы не слышала Элис.

— Байтон вещает и через девушек, — терпеливо ответил Джерин, — Когда очередная Сивилла умирает, священники ищут новую среди семей старой расы. Эта долина всегда поставляет Сивилл. Когда наконец находится девочка с определенной меткой (какой именно, неизвестно, они хранят это в секрете), она становится новой прорицательницей и остается ею до тех пор, пока хранит свою девственность. Ее целомудрие блюдут очень строго, уверяю тебя.

Под сенью деревьев царила чинная тишина. Вся суматоха осталась за пределами рощи. Образы всевидящего Байтона словно бы берегли тут покой. Часть из них была повернута таким образом, чтобы два глаза у него на затылке тоже могли следить за порядком. Чем ничуть не смущались вислоусые трокмуа, катившие в своих колесницах по соседней дорожке за тем священником, что принял их дар. Они громко переговаривались друг с другом на своем тарабарском наречии — похоже, у них шел спор.

Наружный двор храма Байтона ограждали высокие стены из блестящего белого мрамора. Ворота стояли нараспашку, однако стражники, вооруженные копьями, в любую минуту могли их захлопнуть. Блестящий камень местами потрескался и выцвел — безмолвное напоминание о нашествии трокмуа, случившемся двести шестьдесят лет назад, когда, по утверждению жрецов, сам Байтон явился людям, чтобы изгнать варваров из святых мест.

Прежде чем пройти дальше, Фэлфарун подозвал младшего жреца, одетого во все зеленое. А Джерину сказал: