Ночь оборотней

Когда воины поняли, что лесные разбойники не спешат возвращаться, их охватила праздничная веселость, на которую накануне у них не хватило сил. Джерин с Рикольфом быстро поняли, что не в силах остановить их: бурные эмоции требовали выхода. Они, однако, приняли меры предосторожности: приказали нескольким надежным солдатам не напиваться и с повышенной бдительностью нести караул, на случай если трокмуа осмелятся напасть ночью.

Среди отобранных Джерином воинов был Амгат, сын Андара, возница Одноглазого Нордрика. Сам Нордрик тоже оказался рядом и от себя добавил:

— Гляди в оба, сукин ты сын, иначе драгоценности твоей семьи окажутся на моей шее.

— Он всегда так обращается со своими людьми? — тихонько поинтересовался Рикольф у Джерина.

— Да нет. Обычно похуже.

Кто-то у главных ворот достал мандолину и принялся перебирать ее струны. Джерин мимолетно подумал о музыканте Тассило, а затем и о Райвине. Как-никак, именно эта пара изменила всю его жизнь. Покинуть завтра Элис будет для него потрудней, чем противостоять трокмуа: последнее ему доводилось делать уже много раз, а вот любимую женщину он оставлял лишь однажды. И то, когда полагал, что она в надежных руках. Теперь же, даже в стенах замка Рикольфа, Элис подвергалась почти такой же опасности, что и он сам на поле брани.

Когда кто-то из людей Рикольфа протянул ему глиняный кувшин с элем, он вернул его, не пригубив. Он знал, что выпивка только ухудшит его настроение. Лис видел, как к солдату, бренчащему на мандолине, подошел Вэн со своей глиняной флейтой. Вскоре к ним присоединился и тот паренек, что предлагал Джерину эль. Он держал в руках длинный рог, по-видимому трофейный. Лис удивился: очень немногие элабонцы умели играть на инструментах дикарских племен. Мелодия была громкой, заводной, но даже она не сумела вывести Джерина из мрачного состояния.

Солнце село, будто его и не было вовсе. Большинство обитателей замка собралось у ворот. Одна непристойная песенка следовала за другой. Часовые на стенах подхватывали припевы. Когда же все решили промочить глотку, Вэн занял внимание публики историей из тех времен, когда он жил на равнинах Шанды. Героической и умопомрачительно неприличной. Затем солдаты заорали следующую балладу.

Джерин, будучи не в состоянии делить с ними веселье, одиноко бродил по главной зале замка. Сейчас у алтаря Даяуса не было никаких подношений, и скамьи вокруг стола пустовали. Один из воинов посапывал, лежа прямо на столе. Голова его покоилась в луже темного липкого эля. Другой вояка в углу целовал голую грудь служанки. Ни он, ни девушка не обращали на Лиса внимания.

Джерин прошел через темную залу, поддевая ногами валявшиеся на полу кости и прочую дрянь. Оказавшись в коридоре, он остановился и огляделся по сторонам: интересно, каким именно канделябром он уложил тогда Вольфара? Вот этим, что висит возле сильно исцарапанной двери, или соседним, несколькими футами дальше по коридору? Не в силах вспомнить, он завернул за угол и чуть не столкнулся с Элис.

Позже он понял, что все это время подсознательно стремился к ней — к своей единственной радости в рушащемся вокруг мире. Но в тот момент все мысли вылетели у него из головы. Он ощущал только жар ее тела. Ее губы и язык искали его язык и губы с тем же безумием.

— Где? — шепнул он, комкая ее волосы.

— Ступай за мной.

Это была та самая комната, в которой он останавливался по дороге на юг. Его это вполне устраивало. Он даже тихонько хмыкнул. И поймал вопросительный взгляд Элис.

— Все в порядке, милая. Все хорошо.

Соломенный матрас зашуршал под тяжестью их тел. Она тихонько вскрикнула под ним, трижды. Сначала от боли, затем от удивления и наконец от восторга.

Когда же она собралась уходить, бремя предстоящей разлуки показалось Джерину невыносимым. Она наклонилась для последнего поцелуя, тихо сказала:

— Возвращайся ко мне.

И ушла.

Он думал, что еще долго будет ворочаться после того, как закроется дверь, однако почти сразу погрузился в глубокий сон без каких-либо сновидений.

XI

Стоял уже полдень нового дня, когда Лис и его друзья пустились в последний этап своего путешествия. Повозку он оставил: Рикольф одолжил ему свою крепкую трехместную колесницу и расторопного возницу с обветренным лицом по имени Прискос, сын Меллора, который был еще и щитоносцем.

Джерину показалось, что Рикольф догадался о том, что произошло прошлой ночью. Возможно, потому, что он рано покинул празднество. Старый лорд не показывал этого в открытую, однако во время о подготовки к отъезду взгляд его выражал молчаливое одобрение. Между ними словно бы установилась некая близость, которой прежде не замечалось в их дружбе, чему Джерин был рад. Старый Рикольф очень много для него значил.

С Элис они попрощались молча. Целуя ее, он почувствовал привкус слез на губах. Вместе с Вэном и Прискосом он забрался в колесницу Рикольфа. Рядом были Нордрик с Амгатом, Райвин с Эффо и все те, кто остался в живых из собранного им отряда, да еще несколько добровольцев из поместья Рикольфа. Всего двадцать два человека с четырьмя трехместными и пятью двухместными колесницами.