Ночь оборотня

— Насмотрелся полицейских сериалов, — поддакнула Надя.

— Тебя бы в таком сериале пристукнули в первой же серии, максимум — во второй, — огрызнулся Даниель.

— Это почему? — заинтересовалась Надя.

— Потому что первым делом убивают тех, кто действует всем на нервы. И героям хорошо, и зрителям приятно.

— Я вот сейчас как... — угрожающе произнесла Надя, привставая с места.

— Тихо вы оба! — прикрикнул Себастьян. — Ваши бои без правил мне уже надоели! Или мы работаем, или я выгоняю обоих, и продолжайте ваш детский сад где хотите.

Надя и Даниель обменялись яростными взглядами, но благоразумно притихли.

— Ты, Даниель, позвони после восьми Захарову и узнай, нашел ли он убийства, похожие на совершенное этой ночью. Если объект наших поисков — все-таки серийный убийца, то наш эпизод может быть не первым, — продолжал Себастьян. — Надя, ты, после того, как мы все обсудим, на сегодня свободна. А завтра — сидишь на домашнем телефоне, ждешь наших сообщений и поручений — ну, как обычно.

— А можно, я буду сидеть не на своем домашнем телефоне, а на Данином? — вкрадчиво поинтересовалась Надя. Не слишком понятно было, к кому она обращается — к пустой кофейной чашке, к Себастьяну или к самому Даниелю.

Впрочем, ни кофейная чашка, ни Даниель на вопрос никак не отреагировали, если не считать тени улыбки, мелькнувшей на губах последнего. У Себастьяна же вопрос вызвал не вполне объяснимую реакцию. Он поднял брови, потом нахмурил их, скривив при этом рот... И, наконец, закончив мимические упражнения, выдал:

— А.., разве ты не собиралась заниматься домашними делами?

Мне почудилось в его голосе что-то похожее на замешательство.

— А тебя это так волнует? — усмехнулась Надя. На мой взгляд, она его еще пожалела. Я бы на такую бесцеремонность ответила гораздо язвительней.

— Да нет, — соображая, что сморозил глупость, замялся Себастьян и, схватив со стола четки, уставился на них так, словно впервые увидел. — Просто я... Хотя неважно.

Все замолчали.

Себастьян со скучным лицом перебирал четки, Даниель терзал зубами злосчастный карандаш, Надины алые ногти чертили окружности по крышке стола. И тут нечистый дернул меня за язык.

— Какие еще распоряжения будут, господин младший архангел? — ехидно поинтересовалась я. — Вы обо мне не забыли?

Себастьян оторвался от четок и посмотрел в мою сторону. Как в лучших дамских романах, наши глаза встретились, в результате чего я внезапно онемела и начисто забыла собственные имя, фамилию и прочие анкетные данные.

Обворожительно взмахнув ресницами и улыбнувшись — ни дать ни взять оперная примадонна, — Себастьян проникновенно произнес:

— Забыть! О вас! Как можно? Память о вас всегда живет в моем сердце.

Почему-то эти слова меня совсем не обрадовали. Наоборот — я почувствовала себя полной дурой, которая нечаянно потревожила спящую собаку или сунула палец в электрическую розетку.

— Поэтому, — продолжал Себастьян, — я хотел бы, чтобы вы сейчас отправились домой и хорошенько отдохнули. Завтра нам предстоит нелегкий день.

— А что, мне разве совсем ничего не надо делать? — жалобно простонала я.

— Абсолютно ничего! — подтвердил Себастьян. — До воскресенья ты совершенно свободна!

В надежде на помощь я умоляюще посмотрела на Даниеля.

— Слушай, Себастьян, — начал добрая душа Даниель, — а может...

Себастьян не дал ему договорить:

— Кстати, Захарову можно позвонить и завтра, Даниель. Хотя нет... Сделаем так — я сам ему позвоню. Хорошо? А вы с Надей еще успеете сходить в кино — в выходные сеансов много.

— А как же... — попыталась высказаться недоумевающая Надя.

— Идите, идите! — Себастьян словно оглох. — А я пока поработаю. Труд, как известно, облагораживает. Все, друзья мои, простите — расходимся.

Даниель бросил на меня сочувствующий взгляд незаметно для Себастьяна, пожал плечами и спросил:

— Тебя подвезти?

Изо всех сил стараясь не всхлипнуть и не моргнуть — слезы плескались у края ресниц, — я молча затрясла головой. Даниель тихонько вздохнул и укоризненно покосился на Себастьяна. Тот не заметил.

Даниель и Надя ушли кратчайшим путем через балкон, соединявший квартиры Себастьяна и Даниеля. Меня же радушный хозяин жилища, не утруждая себя лишними словами, со своей обычной очаровательной улыбкой проводил до двери.

Надежда услышать просьбу остаться или на худой конец фразу, аналогичную последнему вопросу Даниеля, была убита щелчком замка двери, захлопнувшейся за моей спиной.

Спотыкаясь на каждой ступеньке, я спустилась вниз и, выйдя на улицу, опустилась на низкий край чугунной решетки, ограждавшей газон, — отчасти оттого, что не было сил идти дальше, отчасти оттого, что мертвая надежда вдруг ожила и стала нашептывать мне утешительно: он побежит, побежит за тобой, догонит, вернет, скажет, что не прав...

Слезы пролились и высохли, а Себастьян так и не появился. Светлый летний вечер, весь пронизанный лучами заходящего солнца, словно золотыми нитями, небо, расписанное оранжевым по светло-синему, детский визг и смех и беготня во дворах — все, что обычно так радует сердце, теперь не в силах было вытащить меня из уныния, в которое я погружалась все глубже и глубже.