Ночь оборотня

— Я хочу, чтобы ты тоже был очень-очень счастлив. Слышишь?

Она взяла его за лацканы пиджака и с силой встряхнула. Лицо ее стало гневным.

— Ты должен взять себя в руки и жить дальше! Все эти уроды — они мизинца твоего не стоят! Ты талант, понимаешь? Ты лучше их всех! Я никому — и тебе самому тоже — не позволю слова плохого про тебя сказать.

«Да, а раньше, когда меня пытались утопить в грязи, не ты ли постаралась больше всех, ты, которая была... Хотя теперь это уже неважно. Бог с тобой, золотая рыбка».

С насмешливой полуулыбкой, словно откуда-то со стороны, он смотрел, как она барабанит кулачками по его защищенной грубым льном пиджака груди, журит и увещевает его, призывает к стойкости и мужеству и еще к чему-то в этом роде — он не очень внимательно слушал, ему это было уже неинтересно.

Кто-то позвал ее, и она, моментально вспыхнув очередной обворожительной улыбкой, унеслась, погрозив напоследок ему пальцем:

— Смотри у меня! Я тобой еще займусь!

... Он закурил очередную сигарету и закрыл разъеденные дымом глаза. Женя стояла у него перед глазами — очаровательная от кончиков ресниц до кончиков туфелек, прелестная в своем полном равнодушии ко всему, кроме себя самой, трогательно беззащитная, несмотря на броню эгоизма и огромный боевой арсенал женских уловок и хитростей.

Мелкая дрожь волной пробежала по его телу. Он хорошо помнил их с Женей последнюю встречу. Ведь с той поры не прошло еще И суток.

Но почему же тогда он совсем не помнил и не мог вспомнить, как ни старался, что происходило с ним после того, как они расстались?

Глава 6 КОНФЛИКТ НА ПРОИЗВОДСТВЕ

Сделав скидку на выходные и на то, что из-за продолжительной и интенсивной работы над предыдущим делом интерьеры детективного агентства набили всем оскомину, общее заседание решили провести в уютной домашней обстановке — на квартире у Себастьяна.

В просторной комнате, потолком которой служило оправленное в стеклянные квадраты летнее небо, пахло свежесваренным кофе, молоком и купленными по дороге горячими кренделями с маком. Я угнездилась в углу дивана с кружкой чаю в одной руке и надкушенным кренделем — в другой и изо всех сил старалась согнать с лица блаженное выражение. Стыдно признаться, но даже зловещее убийство, расследование которого не терпело отлагательства, не могло испортить мне настроения.

Даниель и Себастьян сидели за столом, шелестели бумагами, щелкали клавиатурой компьютера и рассуждали вслух.

— У нас два варианта, — задумчиво говорил Себастьян, медленно перебирая четки. — Либо убийство действительно совершено маньяком, либо убийца только хотел, чтобы его приняли за маньяка, и причина убийства — не сексуальное или какое-либо другое расстройство, а что-нибудь другое: месть, ревность, страх, корысть. В любом случае нам надо понять, была ли актриса случайной или осознанно выбранной жертвой. Маньяки ведь тоже бывают разные. Одни нападают бессистемно, другие охотятся за кем-то конкретным.

— Мне кажется, убийца — любитель чтения, — сказал Даниель, щелкнув зажигалкой. — По-моему, способ, которым была убита Прошина, — явная аллюзия на «Собаку Баскервилей».

— Но там была собака! И предание о семейном проклятии.

— Вот и надо узнать у господина министра финансов, не было ли у них в роду смертей, связанных с нападением волков.

— Все может быть, но меня беспокоит другое. Почему вокруг тела есть волчьи следы, но нет никаких признаков присутствия человека? Дело происходило возле лифта. Натравить животное, находясь на другом этаже, — невозможно. Спрятаться на площадке — негде.

— А может быть, это было не убийство? — спросила я.

Все присутствующие посмотрели на меня с недоумением.

— Ну, может быть, на нее просто напал какой-нибудь голодный дикий волк? — предположила я. — Сбежал из зоопарка, из какого-нибудь зверинца. Или жил у кого-то дома и взбесился.

— Это можно было бы принять за версию. — Себастьян бросил четки на бумаги и сплел пальцы. — Но непонятно, каким образом дикий волк самостоятельно, без человеческой помощи, вошел в подъезд, где есть и домофон и консьержка, да еще самостоятельно поднялся на лифте на пятый этаж. Впрочем, соседей по этажу и консьержку надо допросить еще раз. Вдруг узнаем что-нибудь интересное.

— Но начать, по-моему, надо все-таки с отца. Потрясти его на предмет скелетов в шкафу. — Даниель покрутил в руках карандаш, словно не зная, что с ним делать, а потом зажал его в зубах.

— Только не «потрясти», а очень аккуратно выведать, — возразил Себастьян, с интересом наблюдавший за злоключениями карандаша. — А если мы начнем его «трясти», то немедленно вылетим из следственной группы.

— Какие мы пугливые! — фыркнул Даниель.

— Не пугливые, а осторожные. А ты не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле. Ведь прекрасно знаешь, что я прав. А «трясти» можно ее друзей и знакомых, да и то только тех, от кого таким способом легче добиться правды.

— Почему-то мне кажется, что таких немного, — позволила себе высказаться я.

Себастьян посмотрел на меня с одобрением:

— Мне тоже так кажется. И Даниелю тоже. Он просто придуряется.