Ночь Огня

– Мы уже все обсуждали, – возразил он, когда она двинулась дальше. – На бал пускают тех, кому исполнился двадцать один год, Атос.

– Как хорошо, что мой папа владеет этим домом, – бросила она в ответ.

Я фыркнул, наблюдая, как она исчезает в бальном зале.

Майкл потер лицо ладонью.

– Даже не знаю, зачем я стараюсь. – Он вздохнул и покачал головой. – Мне нужно меньше с ней спорить: чем чаще я проигрываю, тем больше она набирается смелости.

– Кстати, ты можешь просто сказать «нет».

Он взглянул на меня, как на сумасшедшего.

– Я воспитывал ребенка не для того, чтобы все ей запрещать.

Ясно.

Майкл ухмыльнулся, в его глазах заплясали озорные искры.

– Итак, ты уже отдал ей?..

Я выгнул бровь.

– Пока нет, – пробормотал я, не желая, чтобы Бэнкс услышала. – Могу я рассчитывать, что хотя бы сегодня ты позволишь нам провести вечер мирно и я смогу наслаждаться обществом жены?

– А я-то здесь при чем?

– А при том, что в каждый праздник кто-то вечно подбрасывает дерьмо на вентилятор! – рявкнул я.

– День благодарения не я испортил. – Он прищурился.

– А День независимости – ты.

Майкл скрестил руки на груди и покосился на детей: они как раз закончили загадывать желания.

– А кто в марте прошлого года одолжил баскетбольной команде Тандер-Бэй грузовики твоего дяди, чтобы ребята могли разбросать навоз по всему Фэлконс Уэлл после поражения в чемпионате штата?

– Не я, – парировал я, выковыривая невидимую грязь из-под ногтя. – Я лишь оставил ключи в замке зажигания. Я никому их не отдавал.

Майкл усмехнулся. Гости тем временем заполняли помещение.

– Кроме того, мы не проиграли, – напомнил я. – Они нарушили правила. А судья ничего не заметил.

– Что ж, в следующий раз, когда ты «оставишь ключи в замке зажигания», – понизив голос и глядя мне в лицо, проронил Майкл, – вспомни, как моя жена разговаривала по телефону с их мэром и выслушивала его вопли в течение двадцати пяти минут.

– Когда ты хочешь произвести впечатление и думаешь, что зашла слишком далеко, зайди еще дальше. Всегда заставляй людей гадать, не тронулась ли ты слегка умом, и тогда они перестанут создавать тебе проблемы.

Я кивнула. Сомневаюсь, что смогла бы повести себя так же, как поступали парни, но я прекрасно понимала, о чем он говорит. Когда твоим врагам неизвестны пределы твоих возможностей, они не рискнут тебя провоцировать. © Пенелопа Дуглас.«Испорченный»

Я собирался возразить, но не нашел слов. Ладно. В чем-то он прав. Наверное, это было не совсем честно.

– О’кей, – согласился я.

Я буду хорошо вести себя сегодня вечером, но и от остальных ожидаю того же. Никакой драмы.

Гости заполнили дом, кто-то пришел в масках, другие раскрасили лица, платья и украшения сверкали в свете свечей.

Я пригляделся внимательнее, пытаясь различить лица под масками и макияжем.

Кое-кого я узнал. Но не всех.

Меня кольнуло нехорошее предчувствие. Как-то неразумно. Люди спокойно разгуливали повсюду. Никто не проверял приглашения.

На территории нет никакой охраны, кроме Льва, Давида и еще нескольких человек, да и вход никто не караулил.

Мы не навлекали на себя неприятности, но с годами они сами нас находили. Больше земли и недвижимости, больше власти и денег… А когда вы приобретаете что-то стоящее, кто-то рано или поздно попытается это забрать.

До сих пор нам везло. Даже слишком.

– Мы готовы? – крикнула Эм.

Но прежде чем я успел ответить, с лестницы донесся чей-то голос:

– Итак, лот шесть-шесть-шесть!

Эмми вздрогнула, оглянулась, мы все повернулись вслед за ней и обнаружили мужчину в плаще и белой маске, закрывающей половину лица.

– Разбитая люстра!

Я беспечно расхохотался, отбросив тревоги в сторону и мгновенно узнав Уилла. Майкл покачал головой, не в силах скрыть улыбку.

Дети захихикали, когда Уилл побежал вниз по лестнице, взмахнув полами плаща.

– Некоторые из вас, возможно, помнят странную легенду о Призраке Оперы^[4].

– Папа! – рассмеялся его младший.

Уилл пробежался по кругу, устанавливая зрительный контакт с каждым ребенком.

– Но тайну так никогда до конца и не разгадали!

А затем, по сигналу, оркестр и отремонтированный орган, который был где-то наверху, заиграли драматическую увертюру из «Призрака Оперы», отчего волосы у меня на руках встали дыбом.

Пол задрожал под ногами, а пульс участился.

Уинтер не смогла бы улыбнуться шире, даже если бы попыталась.

Должно быть, кто-то щелкнул выключателем: люстра начала медленно подниматься все выше и выше к потолку, и мы запрокинули головы, провожая ее взглядами.

Пламя свечей замерцало, и дети начали верещать, кружиться и вприпрыжку убегать в бальный зал.

Я последовал за ними, гости потянулись за мной, некоторые решили присоединиться к Майклу и Рике на танцполе, в то время как другие брали бокалы с шампанским с подносов проходящих мимо официантов.

Эмми взяла миску с сожженными листьями базилика, поставила на каминную полку рядом с менорой^[5], а затем с по-прежнему сияющим лицом направилась ко мне.

Ей нравилось загадывать желания на канделябре.