Ночь опасна

— Нет, конечно. Хуже того. — Олег покосился на подъезд. — Когда я вчера тут был, меня приняли за следователя.

— Ничего удивительного.

— Да, конечно… Только я не стал их разубеждать. Так что теперь никак не могу туда пойти.

Тамара нетерпеливо взглянула на часы, одернула рукав серой шубы:

— А собственно, зачем вам туда ходить? Вы едва знали Машу.

— Вот и хотелось бы узнать о ней больше.

— Вы все еще беспокоитесь о своей подруге? — Тамара была без очков, и он не понимал выражения ее глаз. То ли она почти ничего не видит, то ли в самом деле растерялась. — Я вам уже говорила — обратитесь в милицию.

— Она сама не хочет, а я… Я ей никто. Дело в том, что она замужем. И не за мной.

— О боже мой, — протянула женщина. — Что вы вчера узнали?

Почти ничего. Только то, что в одиннадцатом часу вечера ваша бывшая свекровь ушла из дому в неизвестном направлении. И уже не вернулась. Что никто ей перед этим не звонил, никуда не звал. Что она боялась темноты и была абсолютно бесправна в собственном доме. Что родной сын сживал ее со свету за малейшую оплошность, за плохой обед…

Когда он произнес последнюю фразу, Тамара неожиданно схватила его руку. Пальцы у нее были очень горячие, хотя женщина была без перчаток.

— Правда! — тихо сказала она. — Сколько раз я думала, что ее нужно забрать к себе! Только это было невозможно. Она бы не пошла, боялась стеснить. И потом, он ей все-таки сын… Что еще?

— Вот именно что ничего. И я все еще не знаю, зачем она поехала на Чистые пруды, кто ее позвал туда, кого она ждала.

— Но этим занимается милиция! Не проще ли подождать, пока они это выяснят?

— Они могут сделать это слишком поздно. Моя… — Он чуть запнулся: — Знакомая может быть уже мертва. Она убедила себя в том, что все это — стечение обстоятельств, и даже слышать не хочет, будто Машу могли убить вместо нее. Говорит, что это простое совпадение и у нее самой могли быть смертельные враги. Конечно, хорошо бы…

Олег наткнулся на пристальный, похолодевший взгляд Тамары и быстро поправился:

— Хорошо бы это доказать.

Во дворе уже почти никого не осталось, если не считать тех же старух у подъезда. Их, как видно, не пригласили на поминки. Тамара помедлила, снова взглянула на часы и неожиданно предложила Олегу идти за ней. Она что-нибудь придумает.

Пока они поднимались по лестнице, она тихо сообщила, что поминки будут происходить сразу в двух квартирах. На это пришлось пойти, так как квартились бы двадцать, в крайнем случае — двадцать пять человек. И готовить негде — на крохотной кухоньке стоит двухконфорочная плита. Так что соседка, живущая дверь в дверь и хорошо знавшая Машу, сама предложила свою площадь на этот день. В ее однокомнатной квартире разместятся те, кому не хватит места у хозяев. Кто именно, Тамара не знает. Хотя лично она предпочла бы сидеть именно там — на сегодня с нее хватит общения с бывшим мужем.

В самом деле, на площадке были приоткрыты две двери. Тамара, не постучав, провела Олега в ту, что напротив. В комнате за двумя составленными столами сидели люди. Судя по их потерянному виду — едва друг с другом знакомые.

— Сюда. — Тамара тихонько подтолкнула его к свободному стулу. — Я сейчас приду, подержи мне место.

Она перешла на «ты» неожиданно и совершенно естественно. В этом было что-то заговорщицкое, одновременно ребяческое и интимное.

Олег остался за столом один. То есть вокруг были люди, но он чувствовал себя совершенно одиноким. «Какого я свалял дурака, — подумал он, не притрагиваясь к стоящему перед ним прибору. — Что я могу узнать вот так — забравшись в чужой дом?! Кто со мной заговорит? О чем я могу спросить?!»

На лестничной клетке послышался какой-то шум, оттуда тянуло табаком. Опять появилась Тамара. Ее тут многие знали и смотрели на нее как на хозяйку. И она, казалось, знала всех. С ней пришла какая-то скромно одетая женщина, по виду — ровесница Маши. Поминки начались.

После первой рюмки почти немедленно последовала вторая. Люди приехали с кладбища замерзшие и подавленные, но теперь за столом понемногу завязывался разговор. Кто-то знакомился, кто-то обсуждал расположение кладбища, или делился впечатлениями от церковной службы, или просто просил передать еще одну тарелку. Тамара легонько коснулась Олега локтем:

— Познакомься. Это — Ирина Степановна, лучшая Машина подруга.

Он слегка привстал, представился. Ирина Степановна едва взглянула на него. Глаза у нее были припухшие, очень усталые, она куталась в пышную вязаную кофту, будто была простужена.

— Они с Машей вместе работали, — продолжала Тамара, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ирина Степановна, вот этот молодой человек виделся с Машей в последнее время. В самые последние дни, можно сказать.

Та, наконец, проявила к нему какой-то интерес, хотя и весьма слабый. Сама-то она, как выяснилось, очень давно не видела старую подругу. Почти год, наверное. Вообще, с тех пор, как Маша ушла на пенсию по инвалидности, ее мало кто встречал.

— Она как-то пришла к нам в хранилище, мы попили чаю, — вспоминала Ирина Степановна. — Я сразу поняла, что ей живется несладко. Маша была такая грустная…