Ночь падших ангелов

— Перестань! — выдохнула она сквозь слезы. Скользнула на землю из-под его рук, так, чтобы он больше не мог до нее дотянуться, согнулась там почти пополам. И, дрожа и всхлипывая, нашла в себе силы заговорить: — Я не стою твоего участия, поверь! На мне кровь, на мне смертный грех! Никакая я не «Лануська» и не «малыш», как ты меня тут называешь! И тебе не надо было из-за меня менять свою жизнь! Это тоже моя вина, что ты так поступил!

— Лана, я за свои поступки только сам отвечаю, — отрезал Ромка, приблизившись к ней на своей каталке, насколько это было возможно. — И чего ты стоишь для меня, позволь мне решать самому. Я не знаю, за что ты себя судишь, но ты думаешь, что все остальные вокруг тебя ангелы? Да взять хотя бы меня… Если бы я решил тебе про себя рассказать хотя бы половину всего, ты бы от меня сейчас кинулась, как чертик от ладана… ну, или типа того, — добавил он, заметив, что его сравнение заставило набожную Ланочку вздрогнуть. — Так что не буду этого делать, чтобы тебя не пугать и потому что времени сейчас на это нет. Если будет интересно, в другой раз когда-нибудь меня об этом спросишь, я от тебя не стану правды таить. А пока… я, конечно, не Агафон, чтобы ты мне тут исповедалась, но довериться ты мне можешь всегда.

— Довериться… Нет, не могу! — Лана подняла к нему свое залитое слезами лицо.

Рассвет постепенно вступал в свои права, медленно, но непрерывно открывая их взорам все больше деталей, которые они могли рассмотреть друг в друге. Они не прятали глаз, потому что обоим легче было воспринять такое вот медленное проявление, как на допотопной фотобумаге, черно-белой, поскольку краски еще не пришли в этот мир. Они смотрели, не отрываясь. Как под мучительной пыткой, от которой ни один из них не был готов отказаться.

— Почему нет? Не бойся, я никогда и никому не выболтаю того, что услышу. И уж тем более судить тебя не возьмусь, это не в моей компетенции. Ланка, ты взрослый человек и сама уже должна знать, что святых на этой земле не существует! Все люди делятся лишь на две категории: на тех, кто потом раскаивается в своих преступлениях, и на тех, кто даже не думает этого делать. Мне тоже есть, в чем каяться. Совесть порой просыпается и не хочет покоя давать, несмотря на то, что ту сволочь, к уничтожению которой я в свое время руку приложил, следовало еще задолго до этого пристрелить, словно бешеную собаку.

Услышав это, Лана застыла, пристально глядя ему в глаза. Он выдержал этот взгляд. Совесть совестью, а умом он прекрасно понимал, что был тогда прав. И что, если бы он не остановил Борю на его кровавом пути, то своим бездействием погубил бы куда больше людей. В том числе среди них могла оказаться и его родная сестренка.

— Тебя там, у вас, не могут хватиться? — спросил он у Ланочки, нарушая затянувшееся молчание. — Точно нет? — переспросил он, увидев, как она мотает головой.

— Меня нет, а вот тебя могут, — ответила Лана, как будто отмерев и медленно поднимаясь с земли. Он протянул ей руку, но она так и не воспользовалась его помощью. Застыла перед его каталкой, глядя на него теперь сверху вниз. — Я прошу, я просто заклинаю тебя, уезжай отсюда! Не сейчас, а вообще. У меня не будет другой возможности с тобой побеседовать, потому что каждую неделю у нас в общине остаются разные сестры… — она осеклась, словно сболтнула что-то лишнее. Ромка понял, что именно, но вида не подал, только стиснул руки в кулаки. — Прибегать, как сегодня, я тоже больше не стану, даже не пытайся меня звать снова. Так что, как видишь, тебе незачем здесь оставаться. Поэтому я хочу, чтобы ты мне прямо сейчас пообещал, что не станешь тянуть с возвращением в семью. Пойми, что здесь ты все равно не сможешь ничего изменить!

Вот тут она как раз ошибалась! Изменить он мог много чего и собирался все силы к этому приложить. Но именно поэтому, зная, во что ввязывается, он и сам больше не планировал искать встреч с Ланочкой. По этой же причине он не стал больше выпытывать у нее, что за трагедию она пережила в своей прежней жизни: что бы она ему ни рассказала, именно сейчас он все равно не смог бы ей помочь. Ни прервать ее самоистязание, ни забрать ее из этой секты, из которой ему и самому сейчас не было выхода.

Впрочем, теперь Ромка догадывался, как ее сюда занесло. То ли случайно, то ли в порыве отчаяния она действительно совершила какое-то серьезное преступление, уголовного наказания за которое ей, судя по всему, удалось избежать. Но вместо тюрьмы она сама себе другую кару назначила.

— Ничего! — повторила она тем временем. — Так что забудь обо всем и езжай себе с миром. Обещай мне, что ты это сделаешь! Ну пожалуйста! Я твоей сестре обещала, что сумею тебя убедить!

— На этот счет ты можешь не беспокоиться. Я думаю, Айка не сильно надеялась на то, что у тебя это получится. Она, в отличие от тебя, слишком хорошо меня знает.