Ночь Патриарха

Своим непоследовательным поведением, своими диктаторскими претензиями, истерической нетерпимостью к чужому мнению, своей кровожадностью Ленин утомил всех. У него появились явные признаки нервно-психического расстройства, и решением ЦК он был отправлен для «восстановления здоровья» в «Горки» — Подмосковное имение убитого эсерами великого князя Сергея Александровича.

Ленин рвался в Москву, но недремлющие чекисты Дзержинского сдерживали его намерения. Однажды он, обманув охрану, всё-таки добрался до Кремля и обнаружил, как и подозревал, что сейф в его кабинете взломан, а большая часть денег снята с его Швейцарских счётов и переправлена на три других счета, номера которых неизвестны. Вот тут его и хватил первый удар.

Тогда самой мощной властной фигурой был глава ВЧК Дзержинский, с которым и сблокировался Патриарх в борьбе с претендующим на абсолютную власть Лениным, а затем и против другого претендента на власть — Троцкого⁷.

Охрана Горок докладывала, что парализованный Ленин по ночам воет по-волчьи на луну, пугая прислугу и окрестных жителей. А за все несправедливости к нему Патриарх хорошо отомстил «великому вождю мирового пролетариата», приказав, когда он умер, сделать из его тела мумию и выставить в мавзолее на унизительное всеобщее обозрение.

И теперь душа не погребённого Ленина мается около его тела, не находя вечного покоя. А имя его — обуреваемого жаждой власти истеричного неврастеника, пешку вначале в руках Парвуса, а потом Троцкого — Патриарх поднял на невиданную высоту, цинично формируя в сознании народа образ мудрого и стойкого вождя, последовательно боровшегося за интересы трудящихся, неподкупного и непогрешимого, бескорыстного и скромного. Себя же он объявил лучшим другом, последовательным учеником Ленина, преемником его идей.

После ухода из жизни «вождя мирового пролетариата», Патриарх постепенно, балансируя между партийной номенклатурой и ВЧК, искусно стравливая их друг с другом, в конце концов, приобрёл абсолютную власть, какая не снилась даже царям, этим выродившимся, ни на что не способным Романовым. За триста лет царствования эти правители так и не поняли России, спровоцировав своим заносчивым недальновидным поведением революцию и тем самым свою же собственную гибель.

Презирая русского мужика, но в то же время, паразитируя на нём, живя только за счёт его трудов, они изо всех сил пытались удержать страну в её вековой патриархальности. Уже в мире началась эпоха бурного научно-технического прогресса, был изобретён телефон, в Лондоне строилось метро, и даже в самой России начала функционировать Николаевская железная дорога, а Романовы, смакуя идею традиционной патриархальности страны, всеми силами цеплялись за крепостное право. Была даже разработана бредовая теория, что из-за уникальности России, объективные законы мирового социально-экономического развития на неё не распространяются.

И только в 1861 году, когда было уже неприлично держать собственный народ в рабстве, Александр II решился на ликвидацию крепостного права. И русский мужик, в течение 500 лет поротый розгами, плетьми, кнутами, батогами и — «изобретение цивилизации» — шпицрутенами, никогда не живший в правовом государстве, получив свободу, не знал, что с ней делать. В его незрелом, созревшем в рабстве сознании свобода ассоциировалась со вседозволенностью. И русский народ, подогреваемый революционерами всех мастей, с яростным удовольствием начал крушить вековые устои России.

Три неудачных войны — Крымская, Японская и, наконец, Германская показали полную несостоятельность царского режима, и это, естественно, должно было закончиться каким-то взрывом. Как тогда говорили, «Россия была беременна революцией»

И всё, что произошло дальше, — Буржуазно-демократическая революция, падение царизма и создание Временного правительства, разгон Учредительного собрания, захват власти большевиками, образование Лениным жёсткой государственной системы подавления — все это создало условия, которыми он, Патриарх, мудро воспользовался. У него создалось впечатление, что всем ходом истории страна будто специально была подготовлена к тому, чтобы к высшей точке власти пришёл именно он, новый диктатор — царь, «хозяин», как его называли, который направит страну по нужному пути. Как ни признать, что в этом его предназначении было что-то дьявольское, мистическое.

Патриарх давно понял, что владение собственностью — это власть, и постепенно он стал полновластным хозяином страны, в которой вся собственность стала принадлежать государству, а по существу ему — Патриарху, «хозяину» этого государства.