Ночь Патриарха

Не знаю, насколько это достоверно с научной точки зрения, но кумушки и знахарки объясняют именно этим происхождение пятен на лице моей кузины.

Эти уродливые пятна, естественно, отразились на всей её дальнейшей жизни — Таня никогда не была замужем, и у неё даже не было никаких романов. А между тем, если бы ни эти ангиомы, сестра была бы красавицей: у неё, как и у матери, были великолепные густые светло русые волосы в сочетании с яркими голубыми глазами, чудный овал лица, прекрасная чистая кожа, отличная фигура.

Думаю, что сейчас медицина нашла бы возможность избавить мою сестру от уродующих её пятен путём пластических операций с пересадкой кожи. Но тогда врачи были бессильны. Я даже знаю, что в середине двадцатых годов тётя возила дочь в Париж, но и там ей не могли ничем помочь.

Тётя Яся стала работать в Москве детским врачом, Александр Иванович был преуспевающим юристом. Жили по тем временам совсем неплохо, держали прислугу. Но тетя Яся в процессе работы познакомилась с Алексеем Сергеевичем — главным педиатром Москвы. У них завязался серьёзный роман, и оба оставили свои семьи.

Детей поделили: Танюшка осталась с отцом, а Игоря мать взяла в новую семью. Они были интеллигентными людьми, и семьи поддерживали добрые отношения.

Алексей Сергеевич имел славу выдающегося педиатра и лечил детишек большинства вождей страны, в том числе и великого «хозяина» страны, как его называли — «любимого вождя всех трудящихся» товарища Сталина. Муж тёти Яси владел многими семейными тайнами, которыми простодушно делился с домашними. Так, например, он рассказывал, что у сына вождя — Васи такой вспыльчивый неуправляемый характер, что его и младшую сестрёнку Светлану пришлось поселить в отдельных квартирах, чтобы оградить девочку от агрессии брата.

Не знаю этот ли факт, или Алексей Сергеевич просто попал под общий каток репрессий вождя, решившего убрать всю старую интеллигенцию, заменив её новой, выросшей и воспитанной в традициях божественного почитания «добрейшего обожаемого отца всех народов страны», но только муж тёти Яси был арестован, а чуть позже расстрелян, как «вредитель-враг народа».

Тёте Ясе повезло, что их брак не был зарегистрирован, и по этапу вслед за мужем пошла не она, а его первая жена, с которой он не успел оформить развод.

А меньше, чем через год нелепо от тривиального аппендицита погиб Игорь, красивый успешный юноша. Ему сделали срочную операцию перед самыми майскими праздниками, в хирургическом отделении дежурил только один врач и, очевидно, из-за праздничной перегрузки персонал просто проглядел ухудшение состояния юноши. Когда после праздников к нему подошли врачи, оказалось, что у него начался сепсис. Пенициллина тогда ещё не было, и талантливый, подающий большие надежды красавец Игорь погиб.

Я его хорошо запомнила с тех пор, как мы по дороге в Хабаровск останавливались в Москве, и Игорь учил меня играть одним пальцем на рояле «барыню». Поэтому, когда мы на обратном пути опять остановились в Москве, я спросила: «А где Игорь?» Тётя Яся разрыдалась, а меня увели в другую комнату. Когда мне объяснили, что Игорь умер, мне стало нестерпимо жалко этого красивого, стройного юношу, и я тоже расплакалась.

Тётя Яся осталось совершенно одна. Она очень тяжело переживала потерю мужа и сына, и на семейном совете решили, что Таня переедет жить к ней. Страдающая комплексами из-за своего уродства девочка была зажата, плохо училась. Но Раиса Михайловна наняла учителей, и Таня довольно прилично закончила школу, после окончания которой поступила в медицинский институт. Она, как и мама, специализировалась в педиатрии.

Когда я после окончания в Канске средней школы приехала в Москву поступать в институт, то первые три года прожила у них. Тётя Яся занимала тогда должность заместителя главного врача Деткой больницы имени Филатова — самой знаменитой в Москве, а Таня работала там же врачом-ординатором в грудничковом отделении. Жили они при больнице. Их просторная двухкомнатная квартира с огромной кухней располагалась на первом этаже и имела отдельный вход со двора и выход непосредственно в больничный коридор. Поэтому очень часто в трудных случаях, когда требовалась квалифицированная консультация, к нам звонили в дверь и тётя в любое время суток тут же срывалась и бежала или в детское отделение, или в Приёмный покой.

Тётя Яся считала это в порядке вещей. Она обожала свою профессию, была прекрасным диагностиком, отлично чувствовала детей, умела общаться с ними. Главные врачи, проработав три-четыре года, уходили на повышение, и только тётя Яся почти сорок лет мужественно и добросовестно трудилась на поприще служения педиатрии. Она была суровым руководителем, и, как я узнала позже, персонал её прозвал «Салтычихой»

Правительство не оставило тётю своим вниманием: она имела звание Заслуженного врача РСФСР и орден Трудового Красного знамени, была членом партии, числилась депутатом Моссовета, была прикреплена к элитной поликлинике Четвёртого управления Минздрава СССР.