Ночь Патриарха

Почти три года мы снимали в коммунальных квартирах комнаты у различных хозяек, терпели их тяжёлый нрав, недоброжелательную агрессивность соседей и мечтали о своей собственной комнатушке хотя бы под лестницей, без окошка — но только, чтобы ни от кого не зависеть.

И, наконец, у мужа на работе нам выделили комнату 13,7 квадратных метра в двухкомнатной квартире нового дома института «Метропроект». Поскольку мы вообще не имели никакой жилой площади, то стали первыми из наших сокурсников, получивших комнату и живущих независимо от родственников.

Подавляющее большинство наших ребят жили скученней — с родителями. Например, наша подруга Наташа, вышедшая замуж за нашего же студента Юру Малова, жила вместе с Юриными родителями и его сестрой в одной большой комнате старинного особняка на Волхонке. Хорошо, что комната имела высокие потолки, и это позволило устроить антресоль со спальными местами.

Третья наша подруга Кира, хотя и проживала в большой трёхкомнатной квартире «сталинского» жилого дома при гостинице «Киевская», но родители её мужа Димы сами заняли двенадцатиметровую спальню, восемнадцатиметровая комната играла роль общей гостиной, а самую большую изолированную комнату площадью 24 квадратных метра отдали своим детям — сыну и дочери. Эту комнату при помощи перегородки-шкафа разделили пополам так, чтобы часть полок была обращена на одну сторону, а часть на другую. Перегородка упиралась в импост окна и таким образом, каждая из получившихся комнат имела свою половину окна. Часть упирающейся в окно перегородки с обеих сторон сделали зеркальной, в точности повторяющей рисунок существующей половины окна. Это создавало иллюзию углового эркера, что увеличивало освещённость и зрительно укорачивало каждую из получившихся двенадцатиметровых комнат.

В одной половине комнаты поселились сестра Димы со своим мужем и их дочкой, а в другой — Дима с Кирой и их двумя детьми. В таких условиях моя Кира, «железная леди», поступила по конкурсу в аспирантуру Строгановского училища, защитила диссертацию, а впоследствии, получив звание доцента, до самого выхода на пенсию преподавала студентам этого училища «интерьер».

Гораздо позже, когда её муж Дима стал руководителем мастерской, семье выделили малогабаритную четырёхкомнатную квартиру в панельной девятиэтажке на Дмитровском шоссе рядом с гостиницей «Молодежная». Сейчас Кирин сын купил себе другую просторную квартиру, дочь с мужем и двумя детьми переехала жить в Америку, и подруга живёт одна. Когда я приезжаю из Германии в Москву, то летом живу в Шереметьевской на бывшей даче родителей, а зимой — у Киры.

У неутомимой труженицы Киры я училась преодолевать трудности существования в условиях всеобщего дефицита и нехватки денег. В новой квартире семья завела собаку — огромную кавказскую овчарку, очень лохматую. Кира её регулярно вычёсывала, сама пряла шерсть, из которой потом вязала всей семье варежки, шарфы, свитера.

Кира покупала на базаре буквально за копейки старые, вконец изношенные кожаные пальто, распарывала их, очищала спиртом обратную замшевую сторону и шила из отдельных кусков очень элегантные «дублёнки», отделывая их мехом белого барашка. Для утепления она подшивала стёганную на ватине подкладку. По виду такая шубка ничем не отличалась от настоящей «дублёнки», стоившей тогда бешеных денег.

Поэтому, когда мы первыми из наших студентов получили комнату, то были очень счастливы, хотя нам и не повезло с соседом, заместителем директора института по хозяйственной части, бывшим подполковником КГБ. Это был властный человек с основательно расшатанной нервной системой, который когда-то (как он сам как-то проговорился) в сталинские времена работал в КГБ «расстрельщиком». Из-за этого он лютой ненавистью ненавидел интеллигенцию, из-за которой у него, «бедного», были испорчены нервы.

К тому времени я тоже закончила МАРХИ и работала по распределению в проектном институте «Гипроздрав». Мои родители вышли на пенсию и переехали из Канска в Подмосковную Шереметьевскую, где купили полдома.

В 1960 году у нас родился сын Саша, и нас уже стало трое в нашей комнате. Окна квартиры выходили на Киевскую железную дорогу, от которой шли смрад и копоть. Из-за этого у нашего сынишки была аллергия, и он постоянно болел ОРЗ. Поэтому мы старались, чтобы Саша большую часть времени жил за городом у бабушки с дедушкой.

К тому времени Борис перешёл в институт «Моспроект» и стал работать в бригаде, которая занималась проектированием Дворца съездов на территории Московского Кремля.

После окончания проектирования и строительства все отличившиеся получили награды. Боре дали орден «Трудового красного знамени», а так же, как и всем нуждающимся в жилой площади, выделили квартиру.

И мы, наконец, получили в Новых Черёмушках в пятиэтажной «хрущёвке» (как стали позже называть эти дома) собственную изолированную квартиру из двух смежных комнат площадью 24 квадратных метра — из расчёта существующей тогда нормы заселения 8 квадратных метров на человека.