Ночь Патриарха

Когда Саше было 12 лет, мы понесли тяжёлую утрату — умерла мама. Хотя она давно болела, перенесла две операции и мы знали, что она обречена, но всё равно мы с папой очень тяжело переживали её смерть. Отец не мог один оставаться в Шереметьевской, и я естественно взяла его к нам.

Мы купили для меня складное кресло-кровать, которое поставили в сашиной комнате, а отец стал спать на раздвижном диване в большой проходной комнате. Таким образом, в 43 года я стала спать на раскладном кресле-кровати в комнате площадью 5,6 квадратных метра, где спал ещё и мой сын-подросток.

Конечно, такое проживание нельзя было назвать комфортабельным, и я стала искать выход из положения. Прежде всего, я должна была попытаться прописать к нам папу. К моему удивлению, это оказалось проще, чем можно было предположить. Я представила справки, что мой престарелый отец, перенёсший инфаркт, после смерти жены остался один в загородном доме с печным отоплением, и отнесла их вместе с заявлением в наше отделение милиции. Примерно через месяц мне дали разрешение прописать отца в нашей квартире.

Что делать дальше, я не знала. На кооперативную квартиру денег у нас не было. По закону при получении новой кооперативной квартиры в зачёт паевого взноса принималась только стоимость старой кооперативной квартиры. В случае, если квартира, как у нас, государственная, её нужно было просто сдать, а стоимость новой кооперативной квартиры оплачивать целиком.

И я стала продумывать вариант обмена нашей квартиры на кооперативную с тем, чтобы потом, когда я со временем вступлю в кооператив, она могла бы пойти в зачёт первого взноса.

Но тут случайно, будучи по делам в комитете «Госгражданстрой», я встретила нашего однокурсника Андрея Беручана, работавшего в этом учреждении. Мы разговорились, я поделилась с ним своими проблемами. И Андрей мне рассказал, что у Моссовета образовался огромный фонд незаселённых комнат в коммунальных квартирах. Очередники в них не идут, поскольку ждут отдельных квартир. Комнаты стоят пустыми и приносят только убытки, так как за них никто не платит. Нужно попытаться получить в Моссовете такую комнату для «улучшения жилищных условий» — оказывается, есть такая форма — и потом эту комнату и мою квартиру обменять на квартиру большей площади.

И я занялась этим вопросом. Мне стало известно, что члены Союза архитекторов часто, получив кооперативные квартиры, свои освободившиеся комнаты в коммунальных квартирах просто сдают городу. Я подошла к заместителю председателя Союза архитекторов по инженерно-техническим вопросам, объяснила суть проблемы и попросила его показать мне список членов союза, получающих новые кооперативные квартиры с указанием, какие комнаты претенденты занимали прежде. Он очень скептически отнесся к моей идее, но тем не менее, такой список показал. Я из него выписала несколько адресов с номерами телефонов и занялась этим вопросом. Мне нужно было найти комнату в малонаселённой квартире, чтобы она представляла интерес при дальнейшем обмене.

Остановила я свой выбор на комнате 16 метров на втором этаже трехкомнатной квартиры, где проживали ещё две одиноких старушки. Я хорошо знала этот дом, потому что когда-то, будучи студенткой, снимала там «угол» у одинокой женщины. Это был четырёхэтажный кирпичный дом довоенной постройки, в пяти минутах ходьбы от станции метро «Павелецкая-кольцевая». Кроме того, меня привлекло то, что эта комната, как и наша квартира в «Новых Черёмушках», располагались на территории Москворецкого района Москвы — не надо было согласовывать вопрос в двух разных районах, а только в одном. И это очень упрощало дело.

Я стала собирать необходимые бумаги. Никто из моих друзей, как и мой папа, не верил, что у меня что-то получится. Но я, несмотря на их скепсис, всё-таки упорно продолжала заниматься этим вопросом.

Нас в квартире площадью 22,6 квадратных метра было прописано 3 человека, в том числе я, как член Союза архитекторов, имеющая право на получение сверх нормы заселения 20 квадратных метров, и мой отец, перенёсший инфаркт и имеющий право на получение 10 квадратных метров сверх этой нормы. (Как «кандидат наук», я также имела право на получение дополнительно сверх нормы 10 квадратных метров, но по закону это не засчитывалось, поскольку перекрывалось моим правом члена Союза архитекторов.) Поэтому формально мы имели право на получение квартиры площадью 54 (24+30) квадратных метра, а имели только 22,6. Таким образом, формально мы могли претендовать на дополнительные 31,4 квадратных метра, а претендовали только на 16 квадратных метров. Но это действительно было только «формально» — получив право, его ещё надо было реализовать. Сколько семей, имеющих такое право, продолжали ютиться в тесных перенаселённых квартирах.

Кроме необходимых бумаг, я получила ходатайство от Первого заместителя председателя «Госгражданстроя», доктора архитектуры Змеула, который меня немного знал по работе.