Ночь перед Рождеством 2020

– Как есть, полюбила! Я за кузнеца, говорит, в огонь и в воду полезу, не то, что паршивые валенки принести. На край земли за ними пойду, на четвереньках по снегам проползу, а лучшие во всём свете достану. Какие носят городские хлыщи… С резиновыми калошами!

– С калошами, значит? – повторила Оксана. В душе у неё закипала злость, и она знала, на кого. – Чужих женихов отбивать – дело нехитрое. Если, конечно, позволено будет. А если не позволено – быть войне!

Она встала со стула, отшвырнув прочь расческу – не дать, ни взять Зевс-громовержец. Из глаз её струились не слезы – молнии, которые растекались по стенам, мебели и даже по стеклу окна. Воздух напрягся до такой степени, что чёрта, прислонившегося ухом к ставням, ударило электрическим разрядом, напоминающим шаровую молнию. Впрочем, для представителя его рода-племени это было вполне привычно.

– Оксанка! – восхищённо промолвила Алёна, поражённая её видом. – Ты царица. Точно – царица.

– Прынцесса! – подтвердила подруга. – А Никола сойдёт за прынца.

– Он не сойдет! – с расстановкой промолвила хозяйка. – Он и есть принц, только вида не подает.

– А Лариска-то давно о таком мечтала! – немного сочувственно отозвалась та же подружка. – С детства. Всё искала его, персидского, только они нынче на дорогах-то не валяются. Чаще тюфяки, пьяницы или бабники попадаются.

– Лариска? – Оксана снова брызнула незримыми, но ощутимыми молниями, и между железными прутьями спинки кровати проскочили голубоватые разряды. Девчонки даже взвизгнули. – С Лариской у нас будет разговор особый…

– Ой, мамоньки! – охнула Алёнкина подруга. – Оксанка, не надо так!

– Не ваше, девки, дело! – ответила та, как отрезала.

– Кровушка опять прольётся! – сокрушённо покачала головой сама Алёнка и засобиралась: – Ну, пора нам. Приходи сегодня на танцы, говорят, кузнец тоже обещался быть.

Они торопливо попрощались и, боком выбравшись из комнаты, плотно захлопнули за собой дверь. На дворе послышался скрип закрывающейся калитки, и через секунду за спиной Оксаны раздался осторожный кашель.

– Убирайся с глаз моих долой! – грозно произнесла хозяйка. Она ещё стояла, ощущая, как бурлит внутри возмущение и раздражение. – Видеть тебя не хочу.

– Чем я тебя прогневал, солнце мое? – изобразил удивление возникший из воздуха чёрт. Его фигура скользнула ближе к девушке, и хвост жеманно махнул в воздухе своей кисточкой. В этот раз оделся чёрт поприличнее, что называется, для праздника. На нем были атласные штаны, подпоясанные ремнем, и белая футболка навыпуск. Ни дать ни взять турист, не хватало только подвешенного на шее фотоаппарата.

– Сам знаешь.

– Ну, признаюсь, виноват… – Он развёл руками. – Но не так сильно, чтобы гнать меня прочь. Это же просто игра, не больше.

Чёрт слащаво улыбался, изображая из себя городского щёголя, глаза его сузились и беспокойно шныряли, только сейчас девушке это было вдвойне неприятно.

– Не сдобровать тому, кто встанет на моём пути.

– Ой, ты драматизируешь ситуацию!

– Плевать. Если ты не остановишь Ларису, это сделаю я. Но тогда берегитесь оба.

– Ну, золотце, не надо так сердиться! Я постараюсь, очень постараюсь всё исправить. Хотя уверяю тебя, совершенно здесь не при чем. – В какой-то степени чёрт не лукавил. Признаться, он и сам был порядком озадачен поведением Ларисы, не ожидая от неё такой прыти.

– Иди, не теряй времени. Я должна быть первой, кто принесёт Николе валенки.

– Ты задумала… – начал было чёрт, но осёкся, потому что Оксана взглянула на него так грозно, словно хотела испепелить на месте. Более того, чёрту показалось, что при данных обстоятельствах у неё это вышло бы.

– Конечно! Он будет мой всем чертям назло!

11

В помещении отчаянно пахло озоном. После поспешного исчезновения чёрта к нему добавился ещё едва уловимый запах серы.

Оксана опустилась на край застланной кровати и задумалась. Её волосы просохли в пять минут без всяких ухищрений. Вероятно, со всполохами молний из тела ушло лишнее тепло, набранное в бане, и сейчас дышалось легко и свободно. Бодрость, разлитая в руках и ногах, искала выхода.

Поднявшись и быстро проветрив комнату, девушка стала одеваться. Решение сходить к деду Васюку созрело у неё само собой. Чтобы не идти с пустыми руками, сложила она в платок десяток пирогов, пяток варёных яиц да пару больших луковиц. Сговорчивее будет старик.

На селе поминали Васюка с некоторой опаской: уж очень неординарной слыл он личностью. Жил в доме, расположенном на самом северном конце деревни в изрядном отдалении от других людей. Его изба стояла, спрятавшись за небольшой рощицей в два десятка берёз, так что летом её было почти не заметить. А зимой, засыпанная снегом по самую крышу, вообще исчезала из вида.