Ночь пяти стихий

– Что девку спас – истинная правда. Он ее снасильничать и удушить хотел. А мне жалко стало, что молодая и красивая девка так погибнет. Ну а после полюбили мы друг друга, встречались. К ней я и ходил все время. А что секреты она наши воеводе выдавала… Ее староста пытать хотел, чтобы она меня продала и в ловушку заманила, да ничего не добился. Вот как было на самом деле.

Мнения у ватаги разделились.

– Похоже, Гришка прав. Разумны его слова.

– А я говорю – Убивец прав.

– И тот красиво говорит, и ентот. Поди разберись.

Убивец выпучил глаза, взгляд его, как обычно в припадке бешенства, заметался где-то поверх голов, не задерживаясь ни на ком.

– А я говорю – он нас воеводе продавал! – заорал Евлампий, сжав до боли пальцы на рукоятке топора.

– А я говорю – Гришка правду молвит, – громко прозвучал голос Беспалого. Никто не заметил его появления. Лицо его было в ссадинах, он сильно хромал на правую ногу после недавней схватки.

Отбиться он в починке от стрельцов все-таки сумел, но едва мог идти сам. Варвара помогла ему добраться до логова.

– Это кто же? – насмешливо произнес Убивец, мельком взглянув на Беспалого и не удосужившись даже повернуться к нему. – Уж не Сила ли? А может быть, этот Сила с Гришкой заодно?

– Ну, это ты зря.

– Силу мы знаем, – заворчали разбойники.

– Маловато ты против Гришки накопал, чтобы топором его рубить, – сказал Беспалый. – Братва, сейчас всех собак на Гришку вешаете, а истинный предатель будет смеяться в усы над тем, как вы на невинной шее петлю затянули.

Глаза Евлампия бегали все сильнее, его начало трясти, он был близок к падучей. Казалось, ничего не может его остановить. В порыве он выхватил топор, зарычал, на его губах появилась пена. Все невольно расступились, и вокруг него на три шага образовалось свободное пространство, в котором был только Гришка. Евлампий взмахнул топором, будто примериваясь. Силен он был, немного среди разбойников было таких, кто бы не боялся его, и знал он это, но все равно против воли всей братвы выступить не решился. Поэтому второй взмах топора не снес голову Гришки, а пришелся по бревну, в котором глубоко засело лезвие.

– Хорошо, – вздохнув, неожиданно спокойно произнес Евлампий. – Слов моих недостаточно, чтобы убедить вас, что Гришка виновен. Но кто докажет, что он не виноват? Чтоб порешить все по правилам, есть Божий суд.

– Поединок, – крикнул кто-то возбужденно из толпы.

– Поединок, – кивнул Убивец и подобрал топор.

– Давай!

– Пусть Бог будет судьей!

– Пущай дерутся, – загалдела толпа.

Когда спор не мог быть разрешен явными доказательствами, тогда спорящие по древней традиции вручали свою судьбу Господу и выходили на поединок между собой. Считалось, что в таком поединке Бог обязательно убережет невинного и накажет увечьем или смертью виноватого.

Кто-то протянул алебарду, и растерявшийся Гришка взял ее ослабевшими руками. Оружием он и так, мягко говоря, владел неважно, а уж супротив Евлампия… Можно сразу же под его топор свою голову подставлять.

Разбойники с энтузиазмом провели приготовления, которые заключались в очерчивании круга. Толпой владело лихорадочное возбуждение, накатила волна какого-то сатанинского веселья. Братва предчувствовала занятное зрелище. Разбойники уже бились об заклад на предмет того, кто выйдет победителем. Лишь немногие ставили на мальчишку. А еще меньше было таких, у кого на лице можно было прочесть жалость к нему. Пожалуй, лишь у татарина и Пузо.

– Ну чего, начнем, – бесшабашно захохотал воспрявший духом Убивец. Взмахнул своим жутким топором – от него пошел ветерок.

– Нет! – Варвара кинулась к Евлампию, но тот грубо схватил ее и вытолкнул за круг.

Будто пробуя свою недюжинную силу, Убивец еще раз махнул топором. Было в нем в эту минуту что-то от мясника, готовящегося забить беспомощного теленка.

– Стой! – что было силы крикнул Беспалый. – Гришка имеет право выставить за себя поединщика. Верно?

– Верно! – крикнули разбойники.

– Я его поединщик, – Беспалый выступил вперед.

– Не надо! – крикнул Гришка. – У тебя нога, ты погибнешь.

– Если погибну я, то погибнешь и ты по правилам. Но я верю в милосердие Христово. Все наши судьбы в руках его.

– Хорошо, побьемся с поединщиком, – хмыкнул Евлампий.

Теперь он убивал сразу двух зайцев. Если ему удастся разделаться с Силой, то и Гришку казнят, поскольку Господь укажет поражением поединщика виновность спорящего. Разобраться же с Беспалым Убивец мечтал всегда. Если бы Сила был в нормальном состоянии, то даже такому бойцу, как Евлампий, против него не выдюжить. Беспалый превосходил его значительно в мощи и умении, не говоря уж о том, что огромная дубина давала значительное преимущество перед топором. Но во время драки со стрельцами Беспалому сильно досталось, так что теперь он хромал и левая рука его едва двигалась. Хотя бы несколько часов отдыха – и он бы встал на ноги, но этих часов у него не было. Евлампий, внимательно рассматривающий противника, уже радовался предстоящей победе.