Ночь последнего дня

Я все-таки решила навестить отца, раз в выходной не удалось. Не хотелось еще один вечер потратить на бесконечные гадания: кто убил и с какой целью? Я взяла машину и поехала в отчий дом, но отца не застала. Его супруга далее порога меня не пустила, пришлось отчаливать.

Я прошлась по магазинам, выжидая время, когда начнется моя трудовая вахта у Виссариона, но все равно пришла на час раньше.

— Тебя спрашивали, — заявил он. — Молодой человек задавал вопросы. По-моему, он серьезно к тебе относится.

— Какой молодой человек? — насторожилась я.

— Тот самый, что сидел у окна.

— И что его особенно интересовало?

— Давно ли я тебя знаю, где ты работаешь… Много всего.

— И что?

— Справок не даем.

— Разумно, — кивнула я и пошла к роялю.

Из-за соседнего столика поднялась Любка-Кошка и направилась ко мне. Она была в запое по случаю несчастной любви и оттого не работала.

— Слышь, Юлька… — начала она, воспользовавшись тем, что Виссарион ненадолго скрылся в кухне. — Дай взаймы пятьсот рублей. Я тебе кое-что расскажу.

Пятьсот рублей я дала, не особо рассчитывая узнать что-то интересное. Любка сунула деньги в бюстгальтер, заговорщицки оглянулась, точно ей везде мерещились враги. Начало многообещающее.

— Мужик тут один тобой интересовался, — наконец сообщила она с таким видом, как будто всерьез ожидая, что стены после ее слов обрушатся прямо нам на голову.

Я печально вздохнула и ответила с кивком:

— Ничего удивительного, девушка я красивая.

С полминуты Любка таращила на меня глаза — особой толковостью она никогда не отличалась, а тут еще страдала с перепоя. Я готова была пожертвовать тысячей, лишь бы ей жизнь казалась веселее, но тратить время на бестолковые разговоры было жаль.

— И совершенно не поэтому.

— Да? А почему?

— Откуда мне знать? Но мужик странный, в башке у него полно тараканов.

— Знаю я того мужика, — отмахнулась я. — Он и к Виссариону приставал.

— При чем тут твой Борька? — возмутилась она. — Борька — понятное дело…

— Ты его знаешь? — не смогла я скрыть удивления. В тот вечер, когда он появился у Виссариона, Любки в кафе не было. Разумеется, ничто не мешало Борьке иметь обширные знакомства среди проституток нашего города, но, если честно, не очень-то я в это верила. Может, статью какую писал и брал у Любки интервью?

— Ну, не скажу, что знаю, не знакомились, — ответила она. — Но видела, и девки сказали — хахаль твой.

— Есть что-нибудь в этом городе, о чем вам неизвестно? — покачала я головой.

— Чего?

— Ничего. Давай про мужика.

— Говорю, чудной. Я даже подумала — маньяк. Ага. Глаза дурные, и вроде как услуги его не интересуют, а это верный признак: что-то с клиентом не так, если трахаться не хочет. За что ж тогда деньги платить?

— Подозрительно.

— Вот и я про то. Короче, было так. Стою я себе, тоскую, своего Кольку жду, а тут Упырь мимо катит. Ты знаешь, как я к нему отношусь, задолбал вконец, скотина: ветер, видишь ли, у меня в голове, не работаю, а стенку задницей подпираю. А сам, когда от него помощи ждали… Ты ведь помнишь, как нас менты забрали, а этот козел…

— Ты мне про кого сейчас рассказываешь? — озадачилась я.

— Про Упыря.

— На кой хрен мне твой Упырь? Ты про мужика давай.

— Ну, так я к тому и веду. Короче, я от Упыря в подворотню. Стою, курю, тоску гоняю. Дождь задолбал, почти как Упырь, и вдруг этот… Вывернул откуда-то из-за спины, я и не заметила. Глянула на его рожу, аж сердце в пятки.

— Что там такого с его рожей?

— Рожа как рожа, — подумав маленько, ответила Любка. Как я уже сказала, девица она бестолковая, и я опасалась, что мы до сути и до утра не доберемся. — Взгляд дурной, вот и напугал. Говорит, не прогуляться ли нам тут неподалеку? Чего ж, отвечаю, не прогуляться… Ну, пошли. На Красноармейской, в переулке, дом под снос, знаешь? Он меня туда и ведет. В любое другое время я б еще подумала, а тут с этим дождем ну полный простой. А в доме-то еще живут, то ли бомжи, то ли таджики со стройки. Короче, я ему говорю: знаешь что, дядя, бабки вперед и без фокусов, а то знаю я ваши шуточки, понабегут человек пять… Он мне бабки сразу отдал и говорит: «Не бойся». Ну, думаю, либо дурак, либо правда маньяк, но место-то не совсем глухое, решила рискнуть. Зашли мы в квартиру, и похоже, что там-то он и живет. Мебелишка кое-какая и занавески на окнах. Стал мне парить, что выселяться не хочет, вроде ему квартиру аж за железкой дали, потому что одинокий, и он права качает. А я поддакиваю, хоть и знаю, что врет. В этой квартире Витя однорукий жил, сапожник, замерз прошлой зимой. У него раньше будка была на Рогожской. Народ к нему валом валил. Хороший мастер, даром что с одной рукой…

Я закатила глаза, решив, что такими темпами мы не только к утру, но и к обеду не управимся.

— На чем я остановилась? — задумалась Любка.

— Из квартиры он выезжать не хотел.

— Точно. В общем, вешает лапшу на уши, я вроде слушаю и верю. Время идет, а мне что? Деньги его. И вдруг он о тебе спрашивает. И знаешь, хитро так, издалека и вроде между прочим.

— Вот тут бы поподробней, — встряла я. — Поточнее то есть.